вгоняет меня в ужас. Пот сходит с меня градом — то ли от того, что болезнь еще не отступила, то ли от осознания всей бесперспективности ситуации.
Человеку вообще сложно оставаться одному, как ни крути, особенно, если он официально здоров. Г. давно мучают мысли о том, что если бы не эта ужасная и непреодолимая тяга к обществу у отдельного индивида, то, возможно, всё стало бы немного лучше. В сущности, человек не живет по правилам, он вынужден жить по правилам — ведь если он не будет носить всё то, что модно в этом сезоне, и не сможет поддержать разговор на «актуальные» темы, то он попросту станет никому не интересен. Общество смеется над экстраординарными личностями, однако оно их вовсе не уничтожает. Этого не требуется потому, что такого человека достаточно просто игнорировать. Его нервы вскоре не выдержат, и он уничтожит себя сам, изгрызет изнутри — и тут уже не нужно никаких публичных казней.
Именно поэтому мы имеем то, что имеем. Общество потребления, где количество говна и вещей на квадратный метр гораздо превышает духовность. Духовность, умственное развитие, доброта… Какие-то странные слова — их не показывают по телевидению и о них не рассказывают в институтах, а значит, человек сам делает выводы о том, что нам это не нужно. Не надо заблуждаться, человек прекрасно сам в состоянии сделать выводы — о том, что востребовано в обществе, о том, что ему нужно делать, чтобы комфортно в нём существовать. Адольф Гитлер тоже в свое время сделал выводы и понял, как нужно было существовать в том обществе.
Не нужно стенаний, мы получаем именно то, что заслуживаем. Круговорот говна в природе, или карма, если хотите. Посмотрите, каких героев мы воспеваем в новом поколении — убийцы, подонки, лжецы. Они не сходят с экранов кинематографа, мирно перекочевывая на ТВ и мониторы компьютеров, впитываются с молоком матери, с каждой затяжкой сигарет. Наши герои — алкоголики, и, соответственно, молодое поколение пытается им подражать: считают, что выпить на шестерых бутылку пива и покурить — это круто, а взрослые закатывают пьянки по каждому поводу и напиваются до одури.
Нет больше того шика и стиля, как в прошлые века. Нет балов и светских вечеров, литературные кружки ушли в никуда. Научиться драться — каратэ, дзюдо, боевое самбо и еще что-то в этом духе — вот что нужно современному мальчику, но никак не шахматный клуб. Заметьте, даже мысль отдать своего сына в шахматный клуб или на танцы вызывает какое-то неприятие внутри: вдруг не так поймут? Вдруг станет не той ориентации? Это вообще самая большая проблема для современных родителей: вырастить чадо именно той ориентации, и сделать так, чтобы оно социализировалось.
Всем рассказывают лишь об одном пути развития, одном возможном варианте поведения. Влево-вправо — расстрел, а если ребенок делает что-то по-своему, отлично от остальных, то это проблема, и с этой проблемой надо топать к психологу, психотерапевту, неврологу, наркологу, патологоанатому. Хоть к кому-нибудь, кто бы сказал, что с этим делать…
Но, впрочем, и мы сами в этом вовсе не виноваты, мы те самые неудавшиеся дети эпохи, которые не повзрослели, ведь наши родители тоже не знали, как нужно воспитывать нас в этой новой стране, в новом открывшемся мире возможностей. Они и сами-то толком им не научились пользоваться, как тут детей воспитаешь? А тем временем, пока они впахивали на трех работах и на нервах пытались урвать свой долгожданный кусочек счастья, мы ненароком выросли.
Стали взрослыми, понимаете? Так неожиданно, что будто обухом садануло по голове. Это для нас самих оказалось откровением, и что делать с этим рухнувшим на нас «счастьем» — мы не понимали. Мы стали хвататься за все эти возможности. Больше бабла заработать, жениться поскорее, родить ребенка, пока еще молодые, взять квартиру в ипотеку. Всего больше, больше и больше. Больше вещей в шкафу, больше диагональ телевизора, машину побыстрее да побольше, вот всё, на чём мы зациклились. Мы уже не видим мира вокруг нас, не замечаем природу, что губим своими тремя Б: Больше, Быстрее, Банальнее. Многие из нас уже не ездят путешествовать, а если и едут, то в самый распиаренный отель, чтобы их не взяли в плен террористы, и лежат там, у бассейна, накачиваясь местным пойлом.
Что-то в этом во всём не так, и Г. сейчас, сидя в своей съемной квартире, начинает понимать, что именно. Встав с дивана, он, покачиваясь, подходит к зеркалу и внимательно оглядывает себя с головы до ног. Он смотрит долго и очень внимательно на каждую черту своего лица, элемент одежды… И тут, совершенно неожиданно, в его мозгу взрывается бомба замедленного действия: «Так вот оно! Вот он корень моих проблем, всё ведь так просто».
Да вот же, что, ты его не видишь? Смотри внимательней, кого? Да, это он, а точнее Я. Я и есть корень моей проблемы, я и есть венец этой проклятой никчемности, что гложет изнутри. И этот Я, вы не поверите, он в каждом зеркале каждого дома, и он стоит и пытается рассмотреть и наконец-то увидеть, в чём проблема…
Это был тот самый момент, когда Г. решил измениться.
Часть 2. Хождение по мукам
Глава седьмая. Помоги себе сам
Сегодня днем я заметил, что у меня на стене в кабинете висят часы. Дело в том, что они тикают, производя планомерный отсчет времени, которое нам отведено. Раньше я не замечал этих часов, не замечал времени. Его как бы не существовало, всё казалось несущественным. Теперь же есть часы, и есть я, и мы в этой тесной каморке противопоставлены друг другу. Меня всегда поражало течение времени, одним оно дарует часы развлечения, что превращаются в минуты. Минуты других превращает в мучительные, вяло текущие дни, которые никак не закончатся. Есть, конечно, много способов обмануть время, к примеру, рисовать на скучном семинаре или залезть в Интернет и начать читать анекдоты. Это называется убийством времени, и все мы грешим этим, но сегодня заниматься этим совсем не хотелось.
Позади, в руинах, лежали выходные, проведенные в одиночестве и бессмысленных размышлениях о жизни. Позади было решение: что-то нужно менять. Это всё было раньше, а теперь медленно и неумолимо накрывала реальность, в которой нужно было осуществить первый пункт плана: бросить курить. Да-да, перемены начинаются с малого, и теперь я остался наедине со временем. Хоть со стороны могло бы показаться, что я
