Альбина вышла и забрала руку, зябко запахнувшись в свой тонкий плащ, осмотрелась. Он сжал в кулаке ощущение легкой щекотки от трения ее выскользнувших пальцев и тоже завертел головой. Маленький двор, проход в соседний забран решеткой. Не тот! Слишком рано свернул, ошибся аркой! Лекс поморщился. Да что толку сожалеть, какие у них варианты?
– Стой здесь, – тихо сказал он и быстрым шагом направился к выезду.
Выглянул на улицу и отпрянул. Колонна, что двигалась им навстречу, сейчас развернулась. Два автозака морда к морде перекрыли перекресток и вокруг в свете прожекторов мелькали вооруженные тени. О том, чтобы выйти на улицу и речи быть не могло! Он вернулся к смирно стоящей Альбине, достал телефон и окинул взглядом карту. До нужного им двора было несколько домов, которые хаотично слипались друг с другом боками. Добраться до цели можно было только по воздуху.
– Твюмть, – выругался Лекс.
– Что случилось? – она переступила с ноги на ногу.
– Дело дрянь. Мы чуть-чуть не доехали. А из этого двора выхода нет.
– И что будем делать? – Она заглянула ему в лицо без тени тревоги и сомнений, что сейчас будет предложен достойный вариант спасения.
И снова его ударило дежавю: они двое в затопленной шахте и выхода нет, но она верит в него и спокойно ждет спасения. Что бы он отдал ради полной симметричности сюжета! Все, что имел и без колебаний.
Он встряхнул головой, запустил обе пятерни в волосы и повернулся на месте, окидывая взглядом все возможности их положения.
– Итак, варианты следующие, – тихо произнес он. – Переночевать в машине. Будет холодно, предупреждаю, потому что двигатель крутить всю ночь нам не позволят жильцы. Вызовут наряд и рассвет мы встретим в обезьяннике. Вариант второй: звонить по домофонам и напрашиваться на ночлег. Я не беру его в расчет, потому что нас никто не пустит, а кто-нибудь обязательно вызовет наряд, на колу мочало. И третий вариант… – он помолчал, понимая, что впустую тратит слова, надо было возвращаться в машину и ждать утра. В животе сладко и больно замерло – всю ночь в замкнутом пространстве с ней наедине!
– Какой третий? – поторопила она его.
– Видишь ту пожарную лестницу? Я буду человек-паук, ты женщина кошка, мы влезем на крышу и по ним доберемся до места. Там есть питье, еда, диван. Правда музыка орет и ты не выспишься…
– Ерунда, – заявила она, – возьму отгул!
– Что? Мы лезем на крышу? – он со смехом поднял брови.
– Ну конечно лезем, – она широко с озорством улыбнулась и решительно направилась к лестнице, – тебе впервой что ли, Вольский? – Она бросила в него смеющийся взгляд через плечо, как выстрелила и отвернулась, ускоряя танцующий шаг.
– Вотэтоповорот за вотэтоповоротом, – пробормотал он и обогнал ее.
Пожарная лестница начиналась на высоте человеческого роста, чтоб шпана не шастала, а с крыши пожарной машины оставалось только шагнуть. Он легко подтянется на ней как на турнике, но Альбина… Они остановились плечом к плечу и посмотрели вверх.
– А как… – начала она, но Лекс перебил.
Он зашел сзади, наклонился, присел, обхватил рукой ее за голени и усадил к себе на плечо, после чего без усилия распрямился. Альбина только охнула, вцепившись пальцами ему в волосы. А у него «лифт» решительно устремился пробить крышу и вылететь на орбиту Сатурна.
– Ух, – выдохнула она, – подрос ты с тех пор, когда я тебя последний раз видела.
– Жизнь полна сюрпризов, – отозвался он и подставил ладонь под ножку в качестве ступеньки.
Альбина бестрепетно наступила и вторым шагом оказалась на нижней перекладине лестницы. Лекс отступил назад. С любой другой барышней, он бы не упустил своего шанса встать ровно снизу и насладиться видом из-под юбки и в высоком разрезе сзади. Но с ней он не мог даже так пошутить. Цепенел. И поэтому ждал, пока она проворно лезла вверх по ступенькам, до тех пор, пока ее плащ не мелькнул за краем крыши. Она выглянула между перилами и вопросительно уставилась на него. Тогда он легко подпрыгнул, ухватился за вторую перекладину, рывком подтянулся и за считанные секунды влез и перемахнул на крышу.
– Ты можешь мне объяснить? – произнесла она смеющимся тоном, – почему, как только ты пишешь мне спустя столько лет, я оказываюсь ночью, на крыше на пути в притон?
– Тот же вопрос к тебе, – он улыбнулся. Широко и искренне. Так, будто не испытывал всех этих болезненных приступов, будто она просто девушка, которая ему нравится и которой хочет понравиться сам.
В поддержание дискуссии Альбина, стоящая на скате крыши, покачнулась на каблуках, и он ухватил ее за запястья, чтобы все это не кончилось коротким полетом вниз.
– Снимай туфли, – велел он, – нам недалеко.
И вместо возражений, она оперлась на его локоть и стянула свои изящные ботильоны на шпильке и тут же стала ростом ему ниже плеча.
– Да ты авантюристка, – усмехнулся он, протягивая руку и забирая у нее обувь.
– Вот не поверишь, – отозвалась она, – со мной никогда в жизни ничего подобного не происходит, – а у самой глаза горят азартом и как бы говорят, а давай еще куда-нибудь залезем?
Медленно и осторожно, стараясь не грохотать, они двинулись вперед по самой кромке крыши вдоль ограждения, мимо антенн и слуховых окон. Альбина шла чуть выше по скату, перешагивая ребра жесткости, Алекс страховал ее у края, но у него сердце вздрагивало каждый раз, когда она оступалась и покачивалась и он подсунул ей локоть, а так хотелось взять за руку. Она вцепилась в него и больше не отпускала. Пару раз пришлось пересекать крышу, перебираясь через конек вдоль каменных дымовых труб, тогда она хваталась за его ладонь и на пару мгновений его мечты сбывались. Навигатор показывал близость цели.
Всю дорогу, Алекс косил на нее взглядом. Так хотелось рассмотреть подробнее. Все черты лица, родинку, заглянуть в глаза как следует, прикоснуться к волосам. Все мысли стекались к тому месту, где она держала его под локоть, к тому, как пахла и как дышала.
Его охватывало странное, удивительное чувство, будто не было этих лет. Будто они встретились незадолго до момента, на котором он все разрушил и просто продолжили с того же места. Так с ней было легко, понятно и при всем при этом так невыносимо держаться на расстоянии. Не обнять, не прижать к себе, не вдохнуть запах ее волос и не сказать как невыносимо, страшно, чудовищно соскучился. Что чувствует она? Хотел бы он знать.
И пока он все это переживал, крыши закончились. Поручни такой же лестницы, как в начале пути замаячили впереди, и он совсем уж было вылез на нее, как на дороге из-за угла плеснуло красно-синими огнями проблесковых маячков. Лекс резко сел и потащил Альбину за собой. Они затаились, прижимаясь друг к другу плечами и кажется, даже перестали дышать.
Полицейская машина остановилась, из нее вышел патрульный. Было слышно, как хрипит его рация. Он лениво прошелся вдоль машины, привалился к ней задом и залез в телефон.
