Холодная волна коснулась ног Пен. Это ощущение вывело ее из ступора. О том, чтобы возвращаться в дом, не могло быть и речи. Все, что остается, – это спрятаться где-нибудь. Подобрав юбки, Пен побежала вдоль скалистой гряды, ища какое-нибудь укрытие. Ветер пронизывал ее до костей, но и без него все тело Пен колотил озноб от страха. Вскоре, однако, Пен нашла ложбину между камней. С трудом протиснувшись между ними, она опустилась на сырой песок, завернувшись в плащ.
Пен чувствовала себя загнанным зверем. Зубы стучали помимо ее воли, отбивая нервную дробь. Она стала ждать, пока ее кто-нибудь обнаружит, и молиться, чтобы это оказался спаситель, а не преследователь.
– Кажется, мистер Хэмптон, она не очень пришлась вам по душе?
Мягкий женский голос доходил до слуха Джулиана словно сквозь густую пелену тумана, хотя на самом деле его обладательница сидела совсем рядом с ним. Мыслями Джулиан сейчас был за сто миль отсюда – в одиноком скромном доме на берегу океана. В ушах его все еще словно звучали слова Пенелопы, которые она произнесла, прощаясь с ним.
Как призналась сама Пен, изначально ей действительно казалось, что печальный опыт с мужем отбил у нее интерес к плотской любви на всю оставшуюся жизнь. Фактически так оно и было – до недавнего времени.
Но что же послужило причиной ее внезапной перемены? Ответ здесь мог быть только один – мужчина. Мужчина, появившийся в ее жизни, сумел разбудить в ней женщину. Он, конечно, ничего не знал о том, почему графиня вот уже много лет не живет с мужем, не знал, на каких условиях граф предоставил ей свободу. Наверняка он не испытывал особых угрызений совести по поводу связи с замужней женщиной.
Интересно, как относится Пен теперь к своему «приключению»? По-прежнему вспоминает любовника с теплотой, даже несмотря на то что он бросил ее?
Скорее всего да. За то, что Уидерби сумел разбудить в ней женщину, Пен, возможно, готова простить ему все.
– Я имею в виду миссис Моррисон. Кажется, вы не очень высокого мнения о ней, мистер Хэмптон?
Джулиан повернулся к хозяйке вечера – даме с густыми каштановыми волосами и дружеским, теплым взглядом. Диана Сент-Джон принадлежала к тому типу женщин, которые с годами становятся лишь привлекательнее. Лицо ее, может быть, и постарело немного, но фигура по-прежнему выглядела по-девичьи грациозной.
Обычно Джулиану нравилось бывать на вечерах у Сент-Джонов, но этот вечер выдался почему-то на редкость скучным. Однако если бы Джулиан сейчас вдруг поднялся и ушел, пусть даже извинившись, обществу это показалось бы странным.
– Нет, отчего же, – проговорил Джулиан, – напротив, я нахожу ее даже очень милой.
Миссис Моррисон стояла неподалеку и, как всегда, о чем-то оживленно болтала.
– Разрешите полюбопытствовать: чья идея была познакомить меня с ней – ваша или леди Леклер?
Диана рассмеялась.
– Ладно, скажу, коль уж вы раскусили наш план. Идея, пожалуй, наша общая. Честно говоря, мы с леди Леклер просто заключили пари, клюнете ли вы на эту Моррисон. Но неужели это так заметно со стороны, что мы навязываем ее вам?
– Это было заметно еще с месяц назад. Судя по всему, вы да кое-кто из дам с некоторых пор задались целью во что бы то ни стало подыскать мне жену.
– Ну, не обязательно жену. Нам просто кажется, что вам сейчас, должно быть, одиноко.
«Не обязательно жену». Джулиан покосился в тот угол, где сидела на диване сеньора Перес, окруженная смеющимися мужчинами. Знойная южанка явно стремительно входила в моду, становилась гвоздем сезона. Перехватив взгляд Джулиана, Перес ответила ему томно-кокетливым взглядом.
Скорее всего, подумал Джулиан, сеньору Перес пригласили на эту вечеринку в первую очередь не ради того, чтобы доставить удовольствие ей самой. Смуглянка недаром пользовалась бешеным успехом. Ее заразительный смех был способен превратить любую вечеринку в настоящий праздник. Если так пойдет и дальше, то к концу сезона сеньору Перес начнут принимать и в самых знатных домах...
Диана заметила, куда устремлен взгляд Джулиана.
– Мой Дэниел не верит, что эта пташка на самом деле из Венесуэлы, – заговорила она. – Он находит, что ее акцент слишком сильно отличается от акцента сеньора Переса. Скорее всего она откуда-нибудь из Гвианы.
– Что ж, – кивнул Джулиан, – вашему супругу виднее, он ведь много лет прожил в тех краях.
– Более того, Дэниел сомневается, что эта дамочка – законная жена сеньора Переса. Будь она его законной супругой, вряд ли он позволил бы ей так открыто флиртовать с мужчинами. К тому же в ее крови явно почти нет ничего европейского. Рауль хоть и сам сын креола, но принадлежит к высшей знати и наверняка заботится о чистоте крови своих детей.
– Вы полагаете, на самом деле она просто его любовница?
– Так считает мой муж. А вы как думаете, мистер Хэмптон?
– Если ваш муж прав, то, думаю, в этом сезоне здешнее общество ожидает много интересных «спектаклей», но настоящие драмы будут происходить не у всех на глазах.
Диана деловито оглядела зал, чтобы убедиться, что в данный момент никто особо не нуждается в ее обществе.
– Вы считаете, мистер Хэмптон, – снова переключилась она на прежнюю тему, – мы с подругами слишком навязчиво вторгаемся в вашу личную жизнь? Уверяю вас, мы лишь хотим как лучше!
– Я польщен. Если не оправдываю ваших ожиданий, миссис Сент-Джон, это никоим образом не означает, что я не испытываю признательности за ваши усилия. Однако женитьба в мои ближайшие планы по-прежнему не входит.
– Я пыталась уверить Бьянку и Софию, что из их затеи ничего путного не выйдет, – призналась она. – Говорила им, что мистер Хэмптон – не тот мужчина, ему нужно нечто другое.
Не зная, что на это ответить, Джулиан промолчал. Молчала и хозяйка вечера, хотя со стороны казалось, что их разговор продолжается. Джулиан давно подметил в Диане Сент-Джон эту приятную черту: она не считала нужным во что бы то ни стало поддерживать разговор. Но сейчас он заметил, что Диане хочется продолжить его.
Диана вновь заговорила:
– Шарлотта рассказала мне о Глазбери. Ужасный человек! Он никогда мне не нравился. Я вспоминаю время, когда приехала в Англию и подружилась с Пенелопой. Она как раз только что ушла от графа. Он пытался сделать все возможное, чтобы все старые друзья Пен отвернулись от нее. Даже пытался скомпрометировать ее перед новыми друзьями, которых ей случалось заводить, изображая из себя жертву.
– Графиня была готова к тому, что он начнет действовать подобным образом.
– Пен – одна из самых близких моих подруг. Я была бы счастлива, если бы знала, что с ней все в порядке. Хотелось бы, чтобы граф не смог ее найти и причинить ей какое-то зло.
– Я уверен, сейчас она чувствует себя вполне безопасно. А почему бы и нет?
Диана вдруг заговорщически посмотрела на него:
