— Я шкажал, что тебе надо проверить шлух, приятель… а заодно и мозги.
Рой не знал, что заставляет его издеваться над Даной. Он совершенно не рвался получить по шее, но что ему оставалось? Поджать хвост и извиняться?
Рой считал себя настоящим профи по общению с драчливыми придурками: очередная порция таких придурков сваливалась на него в каждой новой школе. В этом деле главное не сдаваться, и они оставят тебя в покое и переключатся на кого-нибудь другого. Но самому задирать их — дело опасное.
Рой заметил, что несколько Даниных дружков следят за ними с заднего сиденья. Значит, Дане придется показать им, какой он крутой чувак.
— Ударь меня, — сказал Рой.
— Чего?
— Давай, ударь — может, полегчает.
— Ты полный кретин, Эберхард!
— А ты тупой как дерево, Матерсон.
Это сработало. Дана перегнулся через сиденье и ударил Роя кулаком по голове.
— Ну вот. Полегчало? — спросил Рой, возвращаясь в вертикальное положение.
— Ешше как! — прошипел Дана.
— Хорошо.
Рой отвернулся и открыл свой комикс.
Дана ударил его снова. Рой упал на сиденье. Дана довольно всхохотнул и что-то крикнул дружкам.
Рой снова сел прямо. Голова уже болела, но он, не подавая вида, невозмутимо поднял комикс с пола и положил на колени.
Дана ударил его левой рукой, такой же толстой и потной, как и правая. Падая, Рой невольно вскрикнул, но крик заглушило громкое шипенье тормозов.
У Роя даже мелькнула надежда, что водитель все видел и решил навести порядок. Но водитель, как всегда, понятия не имел, что происходит в салоне: просто автобус подъехал к следующей остановке.
Пока все загружались и рассаживались, Дана вел себя как образцовый гражданин. Рой опустил взгляд и уставился в комикс. Сейчас автобус тронется, и все начнется снова.
Они проезжали квартал за кварталом. Рой, неподвижный как статуя, готовился принять следующий удар. Но следующего удара все не было. Наконец любопытство взяло верх, и он бросил взгляд через плечо.
Удивительно! Дана угрюмо пялился в окно, а рядом с ним устроился кто-то из только что вошедших. Что за важная персона решилась сесть рядом с Даной и испортила ему всю забаву?
— Ну? Чего уставился? — буркнула персона.
Несмотря на боль и шум в голове, Рой невольно улыбнулся.
— Привет, Беатриса, — сказал он.
Глава девятая
В школе была сплошная нервотрепка. В какой бы кабинет Рой ни зашел, все бросали свои дела и глазели. Наверное, удивлялись, как это он еще живой и руки-ноги на месте.
Когда после алгебры Рой вышел в коридор, у него за спиной прогремела целая рулада художественных пуков — Гаррет, разумеется. Он схватил Роя за рукав и потянул в туалет.
— Эй, у тебя нездоровый вид. Отпросись с уроков и дуй домой.
— Да я нормально себя чувствую, — сказал Рой, хотя на самом деле у него все еще болела голова от Даниных кулаков.
— Послушай меня, чувак! — горячо прошептал Гаррет. — Плевать, как ты там себя чувствуешь. Ты больной, ясно? По-настоящему заболел, понял меня? Звони маме и вали домой.
— Ты что-то знаешь?
— Он будет тебя ждать после седьмого урока.
— Ну и пусть ждет.
Гаррет затащил его в туалетную кабинку и запер дверь.
— Это-то зачем? — пробормотал Рой.
Гаррет приложил палец к губам.
— Я знаю пацана из Даниного класса, — возбужденно зашептал он. — Он сказал, Дана собирается тебя отловить еще до того, как ты сядешь в автобус.
— И что он собирается со мной сделать?
— Ха! Тебе непонятно?
— Прямо здесь, в школе? Как?
— Братишка, я не собираюсь его об этом расспрашивать. Кстати, ты не говорил, что еще и по губе ему заехал.
— Это не я. Извини, — Рой отпер кабинку и вытолкал приятеля за дверь.
— Так что ты собираешься делать? — крикнул Гаррет уже снаружи.
— А что делают в туалете?
— Да я не про то! Я про сам знаешь кого!
— Что-нибудь придумаю.
Но что? Даже если сегодня ему удастся улизнуть от Даны, в понедельник все повторится снова: он будет прятаться, Дана будет его подстерегать. И так день за днем, до самых летних каникул.
Есть, конечно, кое-какие варианты, но тоже ничего хорошего. Можно пожаловаться завучихе, мисс Хеннепин, только чем она поможет? Вызовет Дану к себе в кабинет и прочтет нотацию, на которую тот плевать хотел? Кто станет принимать всерьез завуча с длинной кривой волосиной на губе?
Можно сказать родителям, но тогда они перепугаются и заберут его из «Южной тропы». В результате придется ездить за тридевять земель в какую-нибудь частную школу, каждый день носить дурацкую форму и зубрить латынь — если только Гаррет не соврал.
Третий вариант — еще раз извиниться, изобразив искреннее раскаяние. Но это унизительно, да и смысла нет: Дана все равно не уймется.
Наконец, можно полезть в драку. Рой был реалист: он понимал, что шансы у него почти нулевые. На его стороне скорость и мозги, но Дана гораздо сильней. Он размажет Роя по стенке.
Как-то у Роя с папой был один разговор — про драки. «Надо, конечно, бороться за правое дело, — сказал тогда мистер Эберхард. — Но между храбростью и безрассудством иногда слишком тонкая грань».
Похоже, что драка с Даной Матерсоном проходит по категории безрассудства.
Рою совершенно не улыбалось быть избитым до полусмерти, но дело не только в этом. Главное — он боялся за маму. Рой никогда не забывал, что он единственный ребенок в семье: если с ним что-то случится, мама этого не вынесет.
Вообще-то ему не полагалось об этом знать, но у него чуть не появилась младшая сестренка. Мама вынашивала ребенка пять месяцев, но однажды вечером ей вдруг стало плохо, и «скорая» увезла ее в больницу. Когда через несколько дней она вернулась домой, ребенка уже не было, и никто не объяснил Рою, что случилось. Ему тогда было четыре года. Родители так горевали, что он побоялся лезть к ним с расспросами. А через несколько лет один из старших двоюродных братьев Роя объяснил ему, что такое «выкидыш». И рассказал по секрету, что у мамы Роя тоже был выкидыш. А должна была родиться девочка.
С тех пор он старался не давать родителям лишних поводов для волнения. Катаясь на лошади, велосипеде или сноуборде, он никогда не рисковал просто так, ради удальства, как некоторые ребята. И не потому что боялся, а потому что вести себя разумно, считал он, — святая обязанность единственного ребенка в семье.
Да, но что он устроил утром в автобусе? Дразнил безмозглого головореза, который и без того готов его придушить! И это уже не в первый раз: иногда на Роя как будто что-то находит. В нем просыпается гордость и толкает его на безрассудные поступки.
