названное же время, доброе вино без всякого изъяна продавалось по одному денье[522] за пинту, при том что из года в год [по три четыре раза] парижан заставляли платить огромную талью[523], и никто не смел заговаривать о герцоге Бургундском под страхом лишиться жизни и имущества, или же отправиться в ссылку.
158. Далее, на XXIX день следующего за тем мая, в канун Троицына дня, объявлено было, дабы никто не смел принимать иной монеты, кроме королевской, и вся торговля отныне велась только за ливры и соли[524], и кроме того объявлено было, что малый золотой мутон[525] отныне приравнен к XVI солям, в то время как подлинная цена его не превышала XI парижских солей.
159. В следующий за тем понедельник, в первый день празднования Троицы, парижанам всякого состояния, иными словами, как то священникам и клирикам[526], так и мирянам, вменено было в обязанность убирать улицы или же платить за таковую уборку[527], указанный же налог взимался с таковой свирепостью, что каждый, без всякого снисхождения к его состоянию, вынуждался к тому, чтобы внести деньги в течение пяти дней, при том, из C долей того, что было выплачено, едва ли XL действительно употреблялись по назначению, в то время как остальное присваивали себе правители.
160. Далее, на той же сказанной неделе закончен был подъемный мост у ворот Сент-Антуан, и в том же году построили дома между бастилиями и живодерней, что в Тюильри.
161. Далее, в это же время прево Парижа взял под стражу вышеназванного Луи Бурдона, рыцаря, каковой при [осаде] Этампского замка причинил немало хлопот, как то том сказано было ранее[528], и затем утоплен был [в реке] за все зло, каковое совершил[529]. Королева же лишена была всего, ей отказано было в праве заседать в [королевском] совете, довольство же ее также было урезано[530]. Тогда же все дела решались по прихоти сказанных правителей, каковые изгоняли всех кого только желали, при том, что изгнанным предписывалось отправляться туда, куда желали сказанные правители; в течение же III недель таковым образом изгнаны были VIIIc человек, не считая тех что обретались по тюрьмам.
162. Далее, в сказанное же время в том же августе, герцог Бургундский выступил в поход на Париж и двигался вперед занимая города, крепости и замки, приказывая повсюду объявлять, дабы во имя короля, дофина и его самого никто не платил никаких субсидий. Посему правители, обретавшиеся в Париже, воспылали к нему столь жестокой ненавистью, что приказали повсюду [устраивать процессии и] проповедовать с кафедр[531], будто им доподлинно известно о его намерении надеть на себя корону Франции и будто англичане высадились в Нормандии при его помощи и поддержке[532], и все парижские улицы наводнены были доносчиками, каковые будучи сами парижанами, здесь же имея жилища, обрекали своих соседей на тюремное заключение, и ни один человек не смел возвысить голос в защиту арестованных, не подвергаясь при этом опасности лишиться имущества и жизни.
163. Далее, в начале сентября тысяча IIIIc и XVII года герцог Бургундский подошел к Парижу и занял Л’Иль Адам, Понт-Сен-Максанс, Санлис и Бомон[533]. Посему, ворота Сен-Дени были заперты и пролеты моста сломали, устроив на его месте подъемный мост[534], и в самый разгар сезона сбора винограда, ворота оставались запертыми в течение II месяцев.
164. Далее, в сентябре, VIII или IX дней спустя, вышеназванный Бребан лишился поста купеческого прево, на его место же назначен был Этьенн Бонпюьи, каковой пробыл на должности в течение V дней, после чего XII сентября вместо него назначен был изготовитель сундуков [и скамеек] Гийом Сирасс.
165. Тогда же бургундцы подступили к Сен-Клу, [защитники какового] разрушили мост. Бургундцы же осадили башню[535] и подвезли к ней метательные машины, весьма ее таковым образом разрушив. Однако, на этот раз занять ее им не удалось, притом что они взяли Париж в столь плотную осаду, что ниоткуда в город невозможно стало доставить морской рыбы[536].
166. Далее, [следует сказать что] ливр соленого масла ныне продавался за II парижских соля, а II или в лучшем случае III яйца, за IIII парижских денье. На восьмой день после праздника Св. Дионисия доставлены были III или IIII корзины свежей сельди, за каждую же просили по IIII блана, ежели она продавалась свежей, и по II блана и никак не менее за хранившуюся в соли, в то время как вино, каковое стоило в августе II денье, в сентябре поднялось в цене до IIII или даже VI парижских денье.
167. Далее, в то же время, парижане доведены были до столь отчаянного положения, что никто не осмеливался никуда выйти из города через ворота Сен-Жак, будь то в Шатийон, в Байё, в Фонтене, в Ванв, в Исси, в [Кламар], в Монтруж, ввиду того что бургундцы столь жестоко ненавидели парижан, и в поисках фуража и продовольствия приближались к самым городским окраинам, и всех, кого только видели там, хватали и доставляли в свой лагерь. Там же обреталось множество парижан, каковые ранее были сосланы и ныне подвергали их допросу или получали сведения о них иными путями; и ежели эти пленные пользовались дурной славой, с ними обходились весьма жестоко и понуждали платить столь огромный выкуп, сколь можно было с них взять, а ежели им по счастливой случайности удавалось бежать и возвратиться в Париж и о том узнавали, их же обвиняли в том, будто они оказались в плену по собственной воле, и заключали в тюрьмы.
168. Далее, в это же время назначен был капитаном ворот Тампль некий Симонне дю Буа, писец при Жако л’Амперере, казначее короля[537], а [капитаном] ворот Сен-Мартен — некий Жаннен Невё, жестянщик, сын жестянщика по имени Колен [Невё].
169. Далее, в том же октябре месяце, [парижанам] вменено было в обязанность выплатить тяжелый соляной налог[538], и [мало] кому, безразлично к скромности его положения, не навязано было приобрести два или три сетье, богачи же вынуждены были покупать вплоть до мюида или же половины такового; и посему приходилось выбирать: либо заплатить посыльному немедля, либо принять к себе на постой солдат из гарнизона, или же отправиться в тюрьму во Дворец [Правосудия][539], при том что каждый сетье обходился в III экю по XVIII парижских солей.
170. Далее, для большинства парижских капитанов город платил за
