Савельевна прибавила: «Когда планируете свадьбу?» – и все продолжили свой обычный разговор.
Плоды
Свадьба состоялась в начале лета, сразу после сессии, Аня окончательно переехала к Гене, а для их родителей прибавилась ещё один повод для головной боли – квартира для молодожёнов, которые наотрез отказались рожать им внуков пока не станут жить одни. После хлопот по обустройству супруги решили организовать себе запоздалый медовый месяц на остатки денег, подаренных к свадьбе, которых им, конечно, не хватило, и Аркадию Ивановичу пришлось не позволить ударить сыну в грязь лицом перед молодой женой. Они съездили в дружественное ближнее зарубежье, в котором, правда, вскоре произошёл переворот, и оно перестало быть дружественным, но не это главное. Суть в том, что новоиспечённые супруги не сдержали обещания не заводить детей прежде, чем обзаведутся собственным жильём, и Аня вернулась домой беременной. В ту осень на очередной курс в консерваторию она не пошла, не пошла и в следующую, пропустив таким образом два года. Будучи девочкой хрупкой и утончённой, Аня очень тяжело перенесла беременность и роды, и здоровой новорождённой девочке, которую в честь бабушки назвали Светой, приглашали кормилицу. Но в дальнейшем хлопот с ребёнком молодая мама испытывала гораздо меньше. Мать Гены была столь упоена внучкой, что ради того, чтобы иметь возможность посвятить той всё своё время, на пять лет раньше срока вышла на пенсию, и, когда молодые с годовалой Светой наконец переехали в собственную квартиру, на Аню свалился целый ворох непонятных проблем с детём, к которым она оказалась совсем не готова. Однако бабушка и тут приноровилась больше заниматься девочкой, чем её родители, вставая утром ещё затемно и мчась семь остановок на метро, чтобы покормить ту тёплой кашей. Днём она уходила и возвращалась вечером, чтобы почитать внучке сказку. Такое самопожертвование весьма удивило окружающих и, прежде всего, её собственного мужа, он никогда не предполагал, что в этой давно знакомой женщине могло затаиться столько нежности, и ещё менее понимал, почему она до сих пор осталась нерастраченной.
Родители же Светы очень странно относились к своему ребёнку, они чувствовали неловкость в её присутствии, особенно наедине, особенно Геннадий, и после переезда всё только осложнилось. Иногда он заглядывал девочке в открытые чёрные глаза, чувствуя, будто должен что-то сделать, но не понимал, что именно. Молодой человек осознавал – это его родное существо, но терялся, поскольку сам был ещё ребёнком. Гена пытался с ней играть, но игры не получались, с прогулками дело обстояло лучше, а читать ей сказки, учить её словам ему нравилось, временами даже приводило в восторг, что, к слову, являлось признаком его собственной детскости. Аня же вскоре освоилась с дочкой, поскольку ей приходилось за ней ухаживать. Однако стеснение оставалось, ребёнок не был ни долгожданным, ни действительно желанным, но это в полной мере перевешивалось тем, что ни у одного из супругов никаких чётких планов на будущее, которые могла бы поломать родившаяся девочка, не имелось, посему, если бы те хорошенько призадумались, то поняли, какое счастье с ними случилось.
Итак, Аня продолжила обучение через два года и на год позже Геннадия его окончила. Тот уже сидел в безымянной конторе, когда она с аристократическим апломбом (а он появился у неё со временем от совместной жизни с добрым, пустоватым, беспорядочным человеком) сначала готовилась, потом посредственно сдала выпускные экзамены в консерватории, талант растворился с началом семейной жизни и всем тем, что с ней последовало, получила синий диплом (у её мужа вообще был зелёный) и благополучно осталась неудел. Музыкант из неё вышел никудышный, но ничего другого Аня не умела и не хотела делать. Вопрос о её будущем встал довольно остро, какие только гримасы не корчит судьба. Где-то кем-то числиться ей было необходимо, да и дополнительные деньги молодой семье с ребёнком никак бы не помешали, заработка Геннадия оказалось совершенно недостаточно для достойного существования, а сидеть всю жизнь на шее у родителей совестно. Решение нашлось, но такое, которое не сильно помогло и в материальном плане, и породило в молодой женщине ещё большее желание самоутвердиться. Аня, выпускница одной из лучших консерваторий страны, которая пусть и не училась, но, по крайней мере, живьём слышала признанных мастеров своего дела, была вынуждена пойти по распределению в оркестр театра юного зрителя. Геннадий, который к тому времени стал более или менее разбираться в житейском укладе, посоветовал ей дополнительно пойти в любой оркестр на общественных началах, чтобы её заметили. И она его послушалась, но вскоре бросила от удручающего отчаяния, не проработав там и двух месяцев. На самом деле, сложившееся положение молодых супругов не было столь мрачным, в конце 80 годов 20 века деньги пока не имели решающего значения.
В то время Геннадий начал ощущать, как отношение к нему жены становится весьма странным. Он снисходительно смотрел на её чувство «духовного» превосходства, но некоторые выходки Ани, как, например, демонстративное запирание в их совместной комнате и многочасовое музицирование, приводили его в оторопь. Больше всего Гена боялся, что она жалеет о браке с ним, по молодости своих лет не понимая, почему надеяться на большее ей не приходится, однако утешало то, что их связывала прекрасная дочка. Но в целом он был удовлетворён семейной жизнью, ему нравилась образованность жены, он видел её досаду от нереализованности и относился к ней с сочувствием и уважением, никогда не мешал её занятиям, не устраивал скандалов по бытовым мелочам, вполне мирился с вмешательством родителей в их семью, поскольку понимал, что пока не способен её содержать, вёл себя как примерный муж, то есть делал одну фатальную ошибку за другой.
Через год-полтора, когда Аню в очередной раз куда-то не взяли даже по знакомству, именно Геннадий поднял вопрос о втором ребёнке и горячо за него ухватился, хотя за прошедшее время финансовое положение молодых не поправилось. В обеих семьях, откуда они происходили, уже на протяжении двух поколений рождалось только по одному ребёнку, своего рода дурная традиция, которую не предполагалось менять, а ему просто хотелось мальчика. Но имелось и ещё кое-что. Его отец делал карьеру, её мать делала карьеру, а их дети, получается, просто жили как животные, работая на неприметных должностях без какой бы то ни было перспективы. Что им ещё оставалось?
Все приняли идею с восторгом за исключением самой Анны, она помнила свой предыдущий опыт, то, как тяжело далось ей рождение Светы, и ни в коем случае ни за какие посулы не поддавалась. Муж сильно расстраивался, когда очередная произнесённая им
