в гостиной.
— Нет, не будет, — Мэрайя глубоко вздохнула. — Ты можешь снова одолжить мне рубашку? Чтобы спать в ней.
— Конечно. Ты можешь пользоваться всем, что у меня есть.
Искренность в его голосе зацепила ее. Мэрайя схватила рубашку и убежала в ванную, где прислонилась спиной к двери с закрытыми глазами. Как она могла сопротивляться ему, когда он говорил такое? Когда Кестов смотрел на нее так, словно она была самым чудесным в его жизни?
Ее голова и сердце находились в состоянии войны. Мэрайя хотела быть с ним, хотя знала, что у них нет будущего. Она совсем не уверена, что сможет уйти от него без сожалений, когда придет время, но подозревала, что может пожалеть об упущенном шансе не меньше. Глупо ли это с ее стороны? К тому времени, как она почистила зубы и переоделась в его рубашку, приняла решение.
Глава 12
— Я тут подумала, — заявила Мэрайя, выйдя из санитарного узла.
— Да? — рассеянно ответил он, отвлекаясь от ее созерцания в его одежде. Ему доставляло невероятное удовольствие видеть ее в его рубашке, как будто рубашка заменяла его руки. Повезло рубашке, что она касается всей этой мягкой, соблазнительной плоти. Его член прижался к штанам, а хвост нетерпеливо мелькал туда-сюда, в то время как Кестов уговаривал себя не сделать шаг к ней и не заключить ее в объятия. Его тело не оценило его сдержанности.
— Ты помнишь, что я говорила раньше — о том, что не смогу остаться? — спросила она.
— Да, помню. — От этой мысли у него защемило в груди, но Кестов все понял. — Я чту твои обязательства перед семьей.
— Ммм, да. Но еще я подумала…
— Да?
— Я хочу быть с тобой, — промурлыкала она. — Все время, пока я здесь.
Кестов шагнул к ней, но остановился. Мог ли он решиться на такое? Он уже боялся того времени, как они расстанутся. Насколько хуже будет, если Мэрайя сблизиться с ним? Он подумал о своем отце и о том, как сдал тот после смерти матери. Капитан всегда знал, что его отец предпочел бы провести это время с ней, чем прожить долгую жизнь без нее. В конце концов, это было не такое уж сложное решение.
— Я тоже хочу быть с тобой.
Мэрайя неуверенно улыбнулась ему, очаровательно нервничая. Кестов заключил ее в надежные объятия, и его хвост обвился вокруг нее.
— Спешить некуда, моя мири. Мы можем действовать или нет — решать тебе.
Она вздохнула и расслабилась, прижавшись к нему.
— Я знаю, что веду себя глупо, но прошло много времени.
— Для меня тоже. И ни одна женщина никогда не ощущалась и не пахла так правильно.
— Пахла? — Мэрайя откинула голову назад и посмотрела на него, сморщив нос.
— Твой запах притягивает меня, как никакой другой. — Кестов зарылся лицом в ее шею, вдыхая восхитительный аромат ее кожи. Может ли Мэрайя быть такой же прекрасной на вкус? Он медленно лизнул ее и застонал. О да. Восхитительно. Она задрожала в его объятиях.
— Тебя это оскорбляет?
— Оскорбляет? Нет, — вздохнула она, и капитан понял, что манящий аромат ее возбуждения усилился. Под тонким слоем рубашки ее соски напоминали маленькие твердые жемчужины.
— Тогда я продолжу.
Кестов прильнул губами к ее шее, пробуя ее сначала языком, а потом осыпая легкими поцелуями и, наконец, осторожно покусывая, пока не нашел все те места, которые вызывали у нее вздохи и желание прижаться к нему. Запах ее возбуждения становился все сильнее, и Мэрайя начала беспокойно прижиматься к нему, слегка касаясь сосками его груди. Его хвост скользнул под рубашку, чтобы погладить мягкие изгибы ее ягодиц и нежно коснуться тепла между ног. Мэрайя испуганно вздохнула, но не стала возражать.
Подняв ее на руки, Кестов собирался отнести ее на кровать, но решил, что кресло будет лучшей альтернативой. Он не хотел, чтобы Мэрайя решила, будто он рассчитывает, что она отдастся ему. Как только он сел, держа ее на руках, она повернулась к нему.
— Моя очередь, — прошептала Мэрайя, и прежде чем он успел ответить, ее мягкие губы прижались к его шее. Его член так сильно пульсировал, что Кестов испугался, как бы тот не выскочил из штанов от прикосновения этого нежного ротика к его коже. Конечно, его кожа была толще, чем ее, но это не мешало почувствовать влажный теплый поцелуй и мечтать о ее сочном лоне. Капитан накрыл ее грудь рукой, наслаждаясь тем, как тугая вершина упирается в его ладонь, и Мэрайя застонала, прижавшись к нему. Кестов дразнил соблазнительный бутон ее соска, после чего скользнул рукой между ее бедер.
Мэрайя раздвинула их, чтобы он мог ощутить ее горячее желание. Нежно проведя пальцем между ее ног, Кестов нашел набухший клитор. Как только он прикоснулся к нему, землянка вскрикнула и сжала его руки. Ах, вместилище наслаждения. Он исследовал ее, сначала обводя клитор, а затем медленными движениями провел по нему пальцем.
— О да, — прошептала Мэрайя, когда он повторил движение.
Она вцепилась в него, все ее тело напряглось, и вдруг задрожала от силы кульминации и обмякла в его объятиях.
Когда Мэрайя наконец нашла в себе силы открыть глаза, то ожидала увидеть, что Кестов улыбается ей в ответ. Вместо этого его лицо выглядело напряженным, а глаза пылали. Он выглядел так, словно ему больно.
— Кестов, что-то случилось? — Мэрайя слишком поздно поняла, что вцепилась в его хвост, когда он довел ее до оргазма. — Я сделала тебе больно?
— Нет, моя мири, — ответил он, но она слышала напряжение в его голосе. — Я пытаюсь сдерживать себя.
— Сдерживать себя? О. — Мэрайя вдруг заметила, насколько твердой была его эрекция на ощупь — эрекция, о которую она терлась, когда кончала. Стоило ей отодвинуться, как Кестов схватил ее за талию и притянул к себе.
— Не оставляй меня. Пожалуйста.
— Я не собираюсь оставлять тебя, — быстро заявила она. — Мы можем сделать так, чтобы тебе было более приятно?
Мэрайя принялась за его штаны и разочарованно вздохнула, когда поняла, что понятия не имеет, как их расстегнуть.
— Ты можешь расстегнуть…
Не успела она договорить, как он обнажил свою эрекцию. Мощный член появился между ними, и у нее пересохло во рту. Длинный, толстый, покрытый такими же маленькими шишечками, как и вся его кожа. Мэрайя осторожно провела пальцем по его длине, гадая, как он будет ощущаться внутри нее, и Кестов застонал. Его хвост изогнулся вверх, чтобы обхватить сосок и нежно потянуть за него. Еще мгновение назад она чувствовала себя полностью опустошенной.
