жена лучшего друга.
– А ребенок чей?
– Не мой.
– А друг знает о том, что вы навещаете его жену в его отсутствие?
– Нет. Он не сможет узнать об этом ни при каких обстоятельствах.
Я высвободила локоть.
– Не мучайте ни себя, ни жену, – посоветовала я. – Светлана давно вас вычислила. Вы очень неосторожны, Егор, потому что оставляете за собой длинный хвост улик. Каких именно? Пояснять не буду, я и так вам много рассказала. Догадайтесь сами, прошу. Если вы все это делаете специально для того, чтобы довести до белого каления супругу, то примите совет: бросьте это дело. Уж не знаю, как, что и с кем там у вас на стороне и кого ребенок будет называть папой, но вы уже по уши в дерьме. Но я дам вам шанс облегчить свою участь. Вы сами признаетесь Светлане в том, что обманываете ее. Для нее услышать правду от вас будет лучшим вариантом, чем если бы она узнала обо всем от меня.
– Вы полагаете, это сработает? – грустно улыбнулся Громов.
– Не делайте ей больнее, чем есть на данный момент.
– Вы, Таня, так ничего и не поняли, – покачал головой Громов. – В вас проснулась женская солидарность, но все дело в том, что вы очень, очень ошибаетесь. А Светка давно в курсе того, что я навещаю Марину. Скажу больше – когда-то они были знакомы.
Вот оно как, оказывается. А Светлана даже не намекнула на это.
– Светка думает, что я ей изменяю, но это не так. И вы так решили, увидев меня рядом с Мариной. Я прав?
– А разве нет? – ответила я. – Взгляните на себя со стороны, Егор. Или встаньте на мое место. Уверяю, вы бы согласились со мной.
– Эх, девчонки, – вздохнул Громов. – Все-то вы знаете, едва завидев издалека. Делаете выводы, принимаете скоропалительные решения. Трудно удержать себя от этого, да? Не отвечайте, Таня, я заранее знаю ваш ответ. Скажу сразу, что жене я наш разговор передавать не собираюсь. Для нее никаких последствий не будет. Я и сам, признаться, хотел рассказать ей о Марине, но тянул. Боялся ее реакции, да и сейчас боюсь.
– Что вас связывает с Мариной?
– Что меня с ней связывает?.. – задумчиво пробормотал Егор и повертел в руках опустевший стакан. – А я и не знаю, что именно.
– Отличный ответ.
Мы дошли до конца улицы и повернули налево. Старый дом, который мы огибали, был построен в начале двадцатого века, а в те времена, как известно, строили основательно. Некогда дом был частным владением, но сейчас за каждым окном скрывались офисы различных организаций.
Егор осмотрелся.
– Кажется, мы описываем круг, – заметил он. – Еще два раза повернуть налево – и мы снова окажемся неподалеку от вашего дома.
– Ну и что? – не поняла я сути его замечания.
– Да это я так, – спохватился он. – Сто лет не ходил пешком, все время на машине. Уже и забыл, что это здание украшено старинной лепниной. Я в душе архитектор и историк, знаете ли. Родители подогревали мой интерес и вечно таскали меня в пешие походы то по Тарасову, то за его пределы. Сейчас словно в детство попал.
– По-моему, сейчас вы меньше всего должны погружаться в прошлое, – напомнила я. – Или решили ничего не рассказывать?
– Прошлое никого не отпускает, – многозначительным тоном произнес Егор. – В этом вся суть.
«Так ты еще и философ, – подумала я. – Сколько же в тебе еще припрятано всякого?»
– Вернемся к делу, – напомнила я.
– Да тут все просто, Таня, – будничным тоном произнес Громов. – Марина мне не любовница. Она жена моего лучшего друга. Он же является отцом ее ребенка, так что тут я тоже ни при чем.
– Про это я уже слышала.
– Но вы не знаете, что Никиты нет в живых. Марина – его вдова. Их общий сынишка Сашка растет без отца. В Тарасове у Маринки никого нет, остался только я – лучший друг ее мужа. Бросить их не могу. Помогаю по мере сил. Заезжаю к ним в гости, тащу подарки пацану, чтобы ни он, ни его мама не свихнулись. Иногда могу по делам отвезти или просто в парке рядом пройтись. Нет там любви в том самом смысле, понятно вам?
Вот это поворот. Я аж шаг замедлила. Вот, оказывается, в чем дело…
– Ну-ну, Таня, – подхватил меня под руку Егор. – Удивлены?
– Почему я должна вам верить? – очнулась я, высвобождая локоть.
– А что вам еще остается? – резонно заметил Громов. – У меня есть доказательства. Теперь и у вас есть.
– Какие?
– Не знаю, какие вам удалось раздобыть. Фотографии, например. Вы же делали фото? Это правда, как она есть.
– Давно умер ваш друг?
– Я не видел его мертвым. Несчастный случай на лыжном курорте. Три года назад.
– Разбился?
– Если бы. Исчез.
Мы приближались к следующему повороту. За углом здания простирался пустынный переулок. Там всегда были проблемы с уличным освещением.
– Мы с Никитой уже лет шесть каждую зиму уезжали в одно и то же местечко под названием Беглое. От Тарасова полдня на поезде, потом на рейсовом автобусе два часа. Там небольшой поселок у подножия невысоких гор, почти деревня. Не Домбай, конечно, но потянет. Трассы расположены чуть выше от домов, но вся лыжная инфраструктура находится именно там, в поселке. Есть лыжная база, но мы как раз таки всегда останавливались в поселке. Там частные отели, ресторанчики, кафе, магазины. Мы всегда жили в одном отеле, этакая семейная гостиница на пару номеров. Забавно, что изначально отель носил название «Снежный», но буква «С» то и дело падала с фасада. Хозяин устал ее ставить на место, и теперь отель носит название «Нежный». Цены кусачие, но нам делали скидку как постоянным клиентам. В принципе жить можно. До ближайшей трассы рукой подать. Так и отдыхали.
Описание места отдыха было более чем размытым, но картина перед глазами возникла сразу же.
Я увидела заснеженную улицу, с одной стороны которой находится высокий заснеженный склон, а по другой тянутся
