мышка так испугалась, что заметят, как она подслушивала, что убежала стремглав? Только вот неудачно, да?
В голосе звон стали и холод льда. Я вся деревенею от страха и того, что понятия не имею, что он задумал. Получается, он в курсе, что я слышала? Что он теперь со мной сделает?
— Все же принеси чай в малую гостиную для лорда Орланда, — распоряжается Ник, обращаясь к слуге. — А ты, мышка, в мой кабинет. Сейчас же.
Я вздрагиваю, когда он отправляет меня к себе, хотя он даже не повышает голос. Протискиваюсь мимо него, быстрым шагом возвращаюсь в кабинет, где на столе все еще лежит стопка отчетов, которые я должна была переписать.
Не стоило мне злиться, надо было продолжать переписывать и не обращать внимания на Эйнд. Ну болтает и болтает. Сколько раз получала отплеухи от мужа за свою строптивость…
Подхожу к окну и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. В тишине кабинета отчетливо слышу стук собственного сердца, пока его не перебивают уверенные шаги.
— Много успела услышать? — вслед за хлопком двери раздается пробирающий до самого сердца голос Ника. — Все же тебя послали выискивать информацию?
Я вспыхиваю и резко оборачиваюсь, дерзко ловя взгляд его ледяных глаз.
— Ты считаешь, что той ночью мой вид был очень похож на человека, которого отправили шпионить? Босиком? Под ливнем? — сжимаю кулаки и вскидываю подбородок. — Думаешь, для этого я добровольно отказалась от амулета?
Глаза Ника темнеют и становятся похожи на глубокое осеннее лазурное небо. Смотрят так, что я вот-вот утону в них, соглашусь со всем, что он скажет.
— Прекрасный спектакль, — он поднимает бровь. — Так же как до этого. А я, по твоему мнению должен второй раз поверить тебе?
Я пытаюсь сообразить, в чем он меня обвиняет, но мысли словно превратились в вязкую кашу.
— И ты считаешь, что твои догадки и предположения — это повод так обходиться со мной? Делать меня пленницей, откровенно издеваться, заставляя выполнять ненужную никому работу?
Он надвигается на меня, как скала, заполняет собой все пространство, заставляет сердце пускаться в галоп.
— А с чего ты взяла, что это никому не нужно? — на губах Ника играет ухмылка. — Если я дал задание, то это нужно мне.
Ник делает еще один шаг ко мне, и я понимаю, что мне ничего не остается, как вжаться спиной в подоконник. Отступаю, но продолжаю смотреть прямо в глаза Нику.
— Зачем? От раза к разу ты своими действиями и приказами унижаешь меня, — надо бы остановиться, но меня уже несет. — Думаешь, я не знаю, что теперь без амулета я пыль под твоими ногами? Знаю!
Ощущение жуткой несправедливости и собственной слабости разрывает на части. Да, я понимала, на что шла, когда снимала амулет. Но не ожидала, что это станет поводом для насмешки. На глаза наворачиваются слезы, но я изо всех сил стараюсь их сдержать — не хватало, чтобы Ник их видел.
Он опускает свои руки на подоконник по обе стороны от меня, давая мне понять, что мне не сбежать и не вырваться.
— Как интересно. Уже надоела игра? — издевательски изогнув бровь, говорит он. — А мне нет. И сколько бы ты ни подслушивала, все равно не сможешь никому рассказать об этом. Более того, у тебя и шагу из замка без моего ведома сделать не получится.
— У тебя не сердце, а обожженная головешка! — вырывается у меня. — Ты только и можешь, что наслаждаться моим бессилием, тыкать меня носом в мою слабость и беспомощность. Я тебя ненавижу!
На меня обрушивается осознание того, что я только что ему наговорила. Ему — дракону, который сейчас может меня в порошок стереть.
Глаза Ника становятся еще темнее, словно глубокое море. Его взгляд прожигает меня, я чувствую себя кроликом перед страшным удавом.
Ник резко поднимает руку, я зажмуриваюсь, ожидая удара, но вместо этого чувствую, как его губы накрывают мои.
Глава 18. Предложение
Я замираю, а Ник пальцами зарывается в мои волосы, удерживает меня за затылок и не дает отстраниться. Его горячие чувственные губы ласкают мои, поочередно каждую. Язык скользит сначала по верхней, потом по нижней, вызывая щекочущие мурашки и тихий стон.
Ник отвечает мне низким, грудным рыком, пользуется моментом и врывается в мой рот, подчиняя, заставляя мои колени ослабеть и подогнуться. Второй рукой дракон подхватывает меня за бедра и усаживает на подоконник, вклиниваясь между ног.
Голова кружится, стук сердца заглушает все прочие звуки. Я погружаюсь в опасный омут ощущений. Кажется, что температура в кабинете подскакивает сразу на сотню градусов.
Каждое прикосновение, каждое движение губ, и рук Ника вызывает волну жара, прокатывающуюся по моему телу, и дрожь.
Мне страшно. Но не потому, что я боюсь Ника, а потому что я боюсь яркости ощущений, остроты грани всех пяти чувств. Аромат кедра. Сильные пальцы, чуть шершавые губы и прохлада от окна. Шорох платья, мой тихий стон и шумный выдох Ника. Легкий терпкий привкус настойки свиолиса. Полуприкрытые затуманенные глаза дракона с вертикальным зрачком.
Связь с реальностью, кажется, вот-вот порвется, и я вцепляюсь пальцами в камзол Ника, словно пытаюсь удержать себя на плаву. Как будто не было этих двух лет. Как будто Ник был первым и единственным, кто целовал меня…
Неправильно. Этого не должно быть. Между нами пропасть из предательства и боли.
Все заканчивается так же быстро, как началось. Ник резко отстраняется, глядя на меня опасным, раздраженным взглядом.
Я пытаюсь отдышаться, но дыхание настолько поверхностное, что непонятно, как мне вообще хватает воздуха, чтобы не потерять сознание. Касаюсь пальцами опухших губ. Что это было?
Ник делает шаг назад, сжимает челюсти и, прищурившись, сверлит меня взглядом.
— Сделай так, чтобы я тебя сегодня больше не видел, — рычит он. — Иначе займу тебя делами так, что долго не будет времени с сыном увидеться.
Он разворачивается и широкими шагами выходит из кабинета, даже не закрыв за собой дверь. Откидываю голову, опираясь на стекло, и прижимаю ладони к горящим щекам, пытаясь
