потом перевёл взгляд на Добрыню. И облизнулся, словно увидел кусок сочного мяса с кровью.
Добрыня боялся. Тварь это хорошо ощущала.
— Что ты забыл в моей шахте, сущность? — пять метров есть. — Тебя сюда никто не звал.
— Меня не нужно звать, я сам прихожу, — он встал, выпрямившись в полный рост. Почти два метра. — Видишь ли, ты оказался не там, где надо. И теперь надо тебе кое-что объяснить, прежде чем ты натворишь ошибок.
— Да ладно? — я даже слегка засмеялся. Это выглядело уж слишком забавно.
Я не был самым сильным колдуном, но определённую славу среди астральных тварей снискал. Её точно хватало, чтобы они дважды подумали, прежде чем наглеть в моём присутствии.
Голос Люпуса стал твёрже. — Твой хозяин нарушил важное правило, когда затащил сюда твою душу. А правила нужно соблюдать. Впрочем, твоей вины в этом нет. Так что сильно наказывать тебя никто не будет. Я даже помогу тебе, предупредив.
Я с любопытством прищурился. А он продолжил:
— Слушай, щеночек. Ты и твой клан будете сидеть в этой дыре и никуда не высовываться. Копайтесь в земле, продавайте что найдёте. Тогда вас никто не тронет и, может, вскоре забудут. Но вздумаете рыпнуться выше — будете уничтожены, изведены под корень, — он закончил звучным рычанием. — Как и твоя семья в прошлой жизни. Усёк, щенок?
Сначала я даже подумал с ним не спорить. Просто выдворить из шахты. Ведь зачем заранее создавать себе врагов?
Но когда он заикнулся о моей семье. Об угрозе для неё здесь. Тогда я просто не смог позволить себе просто так разойтись!
— Знаешь, я сначала подумал что ты обычная загульная астральная тварь, — я улыбнулся. — Пришёл сюда поразвлечься, да поговорить с колдуном. Поэтому я был в замешательстве. Ну какая адекватная сущность полезет в материальный мир сама, без опоры на призывателя?
Его пальцы напряглись, крепче сжимая костяную палочку. А я продолжал:
— Но сейчас я всё понял. Ты — не загульная тварь. Ты — слуга, обычный холоп на службе своего господина, который велел тебе рискнуть своей шкурой чтобы попробовать меня испугать. Кто твой хозяин? Мефисто? Баал? Скорее первый, он с Бафомётом часто собачится. Я уже оторвал голову не одному его слуге.
— ЗНАЙ СВОЁ МЕСТО, ЧЕЛОВЕЧИШКА! — он взмахнул лапой, поднимая на меня палочку.
Но я даже не шелохнулся, продолжая улыбаться.
— Ты правда думал, что я не распознаю твой фокус? Ты — не воплощённая сущность, а всего лишь астральная проекция, удерживаемая здесь исключительно благодаря высокому магическому фону, обеспеченному мананитом и проектором. А раз ты проекция — значит твоего тела здесь нет. Ты просто мираж. Фальшивка! И силы твои ограничены.
— ВЗЯТЬ! — палочка вспыхнула зелёным светом, который выстрелил в стороны. Светлячки энергии понеслись к шахтёрам.
В тот же момент я даю сигнал рукой. Добрыня реагирует мгновенно. Заготовленная команда активирует защитные заклинания шахты.
«Рассеивание маны».
Белые прожилки мананита засветились в один момент. На стенах появляются яркие магические печати. Они выпускают в свободное пространство волны силы, которая сметает зелёный свет.
Люпус взвыл, схватившись за голову. Его реального тела здесь не было, однако разум — тут был. Его проекция задёргалась, неспособная удерживаться в одной форме.
В кармане шахтёра, на котором сидел Люпус, сверкнул зелёный цвет — астральный проектор. Я со всех ног бросился к нему и выхватил из кармана крупный изумруд.
— НЕТ! Не трожь! — Люпус пытался прийти в себя и помешать мне, но подавляющая сила защитного заклятья делала каждый его шаг невыносимо трудным.
Я выхватил нож и привычным образом рассёк свою ладонь, проливая кровь. Этой же ладонью я крепко сжал изумруд, подав в него свою силу. Кровь на камне потемнела и сгустилась, а потом превратилась в чёрные путы.
— НЕ-Е-ЕТ! — взвыл Люпус. Его разум оказался привязан к материальному миру моей силой до тех пор, пока я этого хочу.
Но это не всё.
Я подал новый поток силы, которая погрузилась в проектор и отсекла его от астрального плана. Проекция Люпуса тут же развеялась, а его разум остался в камне.
— ТВАРЬ! ТВАРЬ! ТВАРЬ! ТЫ СДОХНЕШЬ В МУКАХ! — из камня шёл сигнал, который я улавливал при концентрации на нём внимания. Но это вызывало только улыбку.
Все они так вопят первый год. Потом ничего, успокаиваются.
Отвернувшись от шумного камня, я пошёл к Добрыне. Он стоял, бледный и тяжело дышащий. Пробудить защитную систему целой шахты — это непростая задачка!
— Молодец, Добрыня. У нас хороший улов, — я подбросил изумруд в воздух и поймал.
— Рад служить, ваше благородие, — коротко поклонился капитан.
Через пару минут шахтёры начали приходить в себя. Они испуганными глазами смотрели на нас и спрашивали: «где свет?», «почему мы больше не слышим пение?».
Жертвы гипнотических заклинаний после освобождения обычно отходят от них несколько часов. В это время они могут испытывать желание вернуться в состояние гипноза. В нём нет никаких забот, никаких проблем и печалей. Не нужно по многу часов работать в грязи, вгрызаясь в твердь земли.
Вот только чем дольше гипнотическое заклинание воздействует — тем слабее становится разум его жертвы. Это может довести до того, что он просто превратится в слабоумного. Поэтому в любом нормальном обществе они запрещены к применению на людях.
Если речь не идёт о врагах государства, конечно же!
Одно из достоинств гипнотических техник — это возможность применения из одного мира на другой. Так как они воздействуют не на материю, а на разум живых существ.
Но я в гипнотических заклинаниях не силён. Мой козырь — дары Бафомёта. Они сложнее в применении, но их практически невозможно обнаружить.
Мы пошли наверх, взяв с собой шахтёра, у которого в кармане был проектор. Бедолага побледнел, но спорить не стал. Я заранее объяснил им, кто мы такие и чем чревато непослушание.
Пока поднимались, я думал о
