могут. Женщина рожала детей, постоянно плела интриги и переезжала с места на место. Она имела множество врагов, её люто ненавидел один из самых могущественных магов — муж её подруги Анны, король Людовик. Ненавидел настолько, что даже в своё завещание внёс пункт, запрещающий ей появляться на территории королевства. Все эти перипетии не могли не отразиться на её лице. И те сказочные портреты в костюмах охотницы, с которыми сравнивают этот портрет, — всего лишь сказка. А вот такая она была на самом деле, — задумчиво протянул герцог.
— Вот сейчас вообще не понял. Ты это к чему? — вставил Артур.
— К тому, что бы вы уяснили. Художники склонны к преувеличениям, приукрашиваниям и грубой лести, стремясь угодить заказчику. Выбирайте картины очень придирчиво. И уж, конечно, не верьте всему подряд. Что же касается сегодняшнего разговора, то Веласкесу стоит верить. Это один из самых правдивых художников, — пояснил нам отец Артура.
— Тогда последний вопрос. Это ты убил Розалию Вентимилья ди Граммонте, герцогиню Альба?
— Нет, я её не убивал! — последовал твёрдый ответ.
А вот загадочная дама с портрета не подтвердила слова герцога. Она неопределённо пожала плечами и направилась к своему холсту. И вот уже за спиной у герцога — просто портрет. Я разочарованно вздохнула. Артур взглянул на меня, мгновенно всё понял, и, снова пожав мою руку, сказал:
— Не расстраивайся, Мари. Мы обязательно всё выясним, — с этими словами он встал.
— Спасибо, что уделили нам время, отец.
— Не пропадай надолго. И держи меня в курсе расследования. В конце концов, это я его затеял.
Артур неопределённо кивнул и, взяв меня за руку, потащил на выход и кабинета.
Как только мы вышли, я уж было открыла рот, чтобы задать вопрос, но Арт, приложил к моим губам ладонь, и потащил меня прочь от кабинета. А, ну да. Под дверью у всесильного герцога что-то спрашивать и в самом деле глупо.
Он затащил меня в гостиную к Анноре, которая была там же, как всегда невозмутимо попыхивая своей длинной трубкой. Я села, а Артур принялся расхаживать по комнате, кратко пересказывая всю имеющуюся у нас информацию. Я даже думаю, не столько просвещая Аннору, сколько укладывая у себя всё это в голове.
— Итак. После разговора с отцом мы имеем троих крепких подозреваемых, у которых был ярко выраженный мотив убить Розалию Альба.
— Троих? Мотивы? — не поняла я.
— Да. Давай посчитаем вместе. Во-первых, сам герцог Альба, муж покойной. Как мотив — банальная ревность. Герцогиня, только что, не скрываясь, провела время со своим любовником прямо у него в доме. Чем не мотив? — начал Арт.
— Согласна. Но твой отец сказал, что связь длилась уже достаточно долго. Неужели он о ней не знал?
— Лопнуло терпение? Ревность она, знаешь ли, такая. Кипит, как плохое варево в котле, а потом раз — и убежало, — улыбнулся Артур.
— Хорошо, принимается. Кто следующий?
— Кардинал Херонимо Кастильон-и-Салас.
— Великий инквизитор? А, кажется, поняла! Дело в магических экспериментах покойной герцогини?
— Да. Верно. Тёмная магия, в отличие от магии смерти, строго под запретом, а судя по туманным намёкам отца, именно ею герцогиня и баловалась. И кардиналу — её дальнему родственнику, между прочим, это могло очень не понравиться. Оскорбление веры и чести для него более чем серьёзно. Так что, это мотив, и сильный.
— Но он же стар?
— Я бы всё равно не сбрасывал его со счетов. Он ещё достаточно крепок и вполне способен столкнуть женщину с лестницы, я уже не говорю про магию.
— Хорошо, согласна. А кто третий?
— Его Сиятельство герцог Карлос фон Мёнерих, — невозмутимо ответил мне Арт.
— Твой отец? Но почему?
— Я так понял, что дама с портрета не дала тебе отрицательного ответа на вопрос об убийстве?
— Нет. Она пожала плечами и ушла.
— Вот. Поэтому и вычёркивать его из списка пока рано.
— Но тогда бы он убил бы Герцога Альбу? Своего соперника?
— Соперника? У моего отца не может быть соперников. Но причины, чтоб убить любовницу, могут быть разные. Например, она стала требовать от него чего-то большего? Или надоела? Или просто поссорились, и она кинулась за ним, когда он уже уходил? Обстоятельства могли сложиться как угодно. А отец достаточно силён, чтобы уничтожить все доказательства и следы своей магии.
— А зачем тогда он сам затеял расследование?
— У папочки может быть масса причин, о которых мы даже не подозреваем. Вот, например, тебе одна, до которой я могу додуматься. Мы в ходе этого расследования выясним много тайн и секретов, до которых он большой охотник. А ещё мы поднимем своим расследованием бурю и досадим куче народу. А всё это папочка просто обожает. И это только те причины, что на поверхности.
Я кивнула и сказала:
— Завтра, выходит, очень важный разговор с герцогом Альба?
— Он и так был подозреваемым «номер один», а теперь, в связи с отрывшимися обстоятельствами, ему и вовсе будет очень сложно всё объяснить, — кивнул Арт.
— Завтра нужно очень обдуманно выбирать картину, — протянула я.
— Согласен. Отец не зря сегодня это сказал. У него всегда и на всё есть причины. Так что, выпускаем магию, только когда уже будем у герцога в кабинете. Не раньше, — кивнул Артур.
— Время ужина. Мари, без разговоров. Я знаю, что есть ты не хочешь, но тем не менее, мы поужинаем! — вдруг встряла в разговор Аннора и поднялась.
— Ужин? Уже? Хорошо. Я поем, — согласилась я.
— Ты голодна? — удивилась она.
— Да. Все эти размышления жутко пробуждают аппетит, — пожала я плечами, тоже вставая.
Артур и Аннора опять странно переглянулись. Я же собиралась с ней поговорить? Вот сразу после ужина. А то играют за моей спиной в свои секретные игры.
И да. Надо же ей рассказать о том, что я с сегодняшнего дня, как бы, невеста. И отцу Артура мы эту новость не сказали. Будет неловко, если ему расскажет кто-то другой. Надо будет попросить Артура всё объяснить отцу, что бы он понял, что это на время и для дела.
Это же на время? Вдруг призадумалась я. А не слишком ли я спокойно отнеслась к этой помолвке?
Глава 5
«Чудо у колодца» Алонсо Кано
«Оба преклонили колени у колодца, прося Господа нашего, чтобы Он утешил их в этой скорби во имя его Святой Матери… И случилось нечто необычное! Пока они молились, уровень воды в колодце всё поднимался и поднимался, пока не сравнялся с его краем. Над ним, на поверхности, сидел ребёнок, живой и улыбающийся, плеща
