всего вокруг можно было ощутить этот лёгкий пыльный запах. Барельеф, изображающий колонны на стенах, в самых укромных углах был затянут паутиной. Картин на стенах не было, и вся эта опустошённость и неухоженность сильно контрастировали с моей комнатой, где на стенах висели уютные деревянные пяльца с пасторальными вышивками, а мебель и ткани дышали чистотой и ежедневным уходом.
Эти уют и чистота были заслугой Лорель, и её рука могла бы приносить их в любой дом, но судя по всему, она не собиралась брать на себя эту обязанность, даже если уборщицы поместья откровенно не справлялись со своей работой. И имела на это полное право.
Пока я об этом думала, в душе колыхнулась надежда, что однажды у Лорель будет такой дом, который она захочет облагородить и в котором будет жить с удовольствием.
Когда дворецкий пропустил нас, он тут же исчез в направлении кабинета, чтобы вызвать дядю. Я села на единственную кушетку в зале, периодически почёсывая пятна на руках.
— Госпожа, — ахнула Лорель, — у вас и на лице!..
Я с ужасом притронулась к щеке.
— О небеса! — повторила я её фирменную фразу, которую она произносила в моменты душевных потрясений, и воскликнула на грани слёз: — Я теперь всю жизнь буду безобразной?!
Судя по старательно сдерживаемой улыбке Лорель, от которой у неё слегка подрагивали уголки губ, я перестаралась.
Ну ладно, не страшно. Без лишних слов откинувшись назад и прикрыв глаза ладонью, я дополнительно почесала и лицо. Варрен и Энклс стояли в сторонке и тихо переговаривались. Навострив слух, я уловила разговоры на тему моей липовой болезни. Лекарь спрашивал что-то о заготовках лекарств, Варрен отвечал, а потом речь зашла о лечебном пансионе. Они ещё немного переговорили о свободных местах и необходимости срочно меня госпитализировать, и в самый этот момент раздались шаги дяди, спускающегося по лестнице.
Из-за довольно коротких ног он быстро шагал к нам, стремясь поскорее пересечь расстояние, и нервно потел — это было видно даже на расстоянии, по блеску его лба и верхней губы. Лекарь Энклс пошёл ему навстречу, тоже как будто стараясь ускорить дело.
Они поклонились друг другу — лекарь по правилам, а дядя коротко и отрывисто, после чего резко произнёс:
— Что случилось с моей племянницей?
Я снова поморщилась от рези в ушах. Его голос ударился о стены, срикошетил и как будто врезался мне в барабанные перепонки с утроенной силой. Надо спросить господина Вереска, с чем это связано и как от этого избавиться…
— Мой помощник заметил на рыночной площади, как юная госпожа упала в обморок, — своим бесцветным, сложным для запоминания голосом начал объяснять Энклс. — Долг лекаря обязывает меня помочь тем, кто находится в опасности, и мы отвели барышню в тень, после чего я провёл магическую проверку её состояния.
На словах о проверке дядя помрачнел и перебил:
— Вы не имеете права проводить осмотры без согласия опекуна!
— В ситуациях, где существует угроза жизни и здоровью, лекарь имеет право действовать без согласия пациента или его представителей, — мне не было отсюда видно, но по неподвижной фигуре врача складывалось такое впечатление, что и взгляд его на дядю был такой же неподвижный и пристальный, — но я спросил разрешения госпожи, и она позволила. Уважаемая госпожа, сопровождавшая девушку, не даст мне соврать, — он обернулся к нам и коротким жестом ладони указал на Лорель.
Та встала, расправляя плечи, и кивнула:
— Да, юная госпожа была бледна, словно находилась при смерти! И лекарь всё равно спросил дозволения.
Энклс призрачно ей улыбнулся и вновь повернулся к дяде.
Тот хмуро смотрел на Лорель, потом на врача, и снова на Лорель… а затем его взгляд упал на меня, и от неожиданности у него даже расширились глаза.
— Что это с ней? Почему она вся покрыта этой дрянью?!
Также повернувшись к нам, лекарь продолжил:
— Проверка выявила variola lilas, сиреневую оспу или лиловку, весьма опасную болезнь, характеризующуюся в первую очередь наличием синих и фиолетовых пятен по всему телу. Пятна зудят, покрываются корками и оставляют шрамы, если человек переживает болезнь.
Я внутренне поёжилась, понимая, что не хочу никогда в жизни по-настоящему сталкиваться с этой заразой.
— Откуда эта болезнь? Её кто-то заразил?! Я не слышал ни о чём подобном ни у соседей, ни по городу!
— Посещала ли юная госпожа в последние дни места большого скопления людей? Рынки, праздники, балы…
Дядя поджал губы, гневно смотря на меня и Лорель, как будто это мы виноваты в том, что могли подцепить болячку в таких местах.
— Да, — всё же ответил он. — Бал у господина главного дракона. Не хотите ли вы сказать, что теперь все с этого бала заражены? Об этом я бы уж точно знал!
Дядя был крайне недоверчив и не настолько глуп, как хотелось бы. Я затаила дыхание, ожидая какого-нибудь хитрого и неопровержимого аргумента со стороны лекаря, но тот помолчал и затем довольно грубо надавил:
— Господин, не могу взять в толк, отчего вы сомневаетесь диагнозе? Позвольте спросить, вы обладаете образованием в сфере магической медицины и врачевания, чтобы иметь обоснованные претензии в сторону моей компетенции?
Я едва сдержалась от удивлённого вздоха. Вот уж чего не ожидала от друга господина Вереска! Он кажется таким сдержанным и вежливым, а по незапоминаемому лицу и невыразительному голосу мне сразу показалось, что он человек, далёкий от эмоций. Да и каким ещё может быть человек, согласившийся участвовать в секретной операции по вызволению меня из поместья? Каким должен быть человек, которому доверяет мой самый продуманный и хитрый здешний знакомый, о котором дядя сказал, что он «живое проклятье»?
Дядя тоже оторопел, молча открыв рот, а потом его лицо заполнилось возмущением.
— Да что вы… как вы!.. — Его лицо побагровело, и он расправил плечи и задрал выше подбородок. Хотя он даже так смотрел снизу вверх. — Я — Глава семьи Сансат, одной из самых знатных семей этого города! Мой магический резерв сопоставим с тремя десятыми Драконьего резерва! Я имею право сомневаться в компетенции любого, кто пересекает порог этого дома! И я, — он рубанул ребром ладони, — могу тотчас выгнать вас отсюда, если не умеете вести себя с уважением!
Я уныло взглянула на пыльный ковёр и паутину, думая: и это допустил в своём поместье Глава рода Сансат, одной из самых знатных семей города, имеющим право и бла-бла-бла…
Запомнив фразу про драконий резерв, чтобы узнать об этом позже, я заметила с крайним удивлением, как отступает на пару шагов Энклс, прежде чем упасть на одно колено.
