Книга Сердце убийцы - М. Джеймс

— У нас все в порядке. Здесь нет проблем. — Я опускаю попытки убедить Лидию, ему не нужно знать, и, в любом случае, я сомневаюсь, что он ожидал, что разговор пройдет идеально гладко. Важен результат.

— Девушка согласилась на соглашение с Гришей?

— Да. Была небольшая загвоздка, но… — Я колеблюсь, думая, как это объяснить. — Я с ней договорился.

— В чем загвоздка? Какие условия? В голосе Владимира начинает звучать раздражение. — Я знаю, ты предпочитаешь более мягкие методы обращения с женщинами, Левин, но если твоя чувствительность начнет мешать выполнению твоей работы…

— Она порвала с ним этим утром, — говорю я категорично, прерывая его. — Прежде чем я добрался до нее. Она узнала, что он женат.

— Так она не знала?

— По-видимому, нет. — Я вытираю рот рукой, все больше и больше ощущая потребность в алкоголе. — Его жена появилась в его московской квартире, когда Лидия была там. Она отреагировала… плохо.

— Но она согласилась вернуться?

— После некоторого убеждения, да.

— И ты веришь, что она продолжит в том же духе?

— Да. — Я вздохнул. — Я дал ей понять, что у нас есть право заморозить ее счета, если она откажется. У нее есть…

— Больная бабушка. Да, я знаю. Эту бабушку лучше всего держать в узде? Верно?

Я сразу же жалею, что рассказал Владимиру, но, в конце концов, это не имеет большого значения. Он бы так или иначе обо всем догадался, у меня нет информации, в которую он не был бы посвящен, по большей части. Есть причина, по которой репутации Владимира опасаются далеко за пределами нашего собственного синдиката.

— Да, но это очень осторожная линия, по которой нужно ступать. Она не из тех женщин, которых легко напугать. Она жесткая, и она заключает жесткую сделку...

— Осторожнее, Волков. Я начинаю думать, что тебе нравится эта Лидия. Возможно, это слишком много для работы, с которой ты должен справляться беспристрастно.

— Дело не в этом.

— Какую сделку ты заключил с ней? Я не санкционировал…

Черт. Я знал, что Владимир будет не в восторге от этой части ситуации. 

— Я согласился перевести десять тысяч на ее счет за сотрудничество. Она хочет отправить его своей бабушке.

— Девушка торговалась за десять тысяч рублей? Может быть, она менее умна, чем ты, кажется, думаешь, Волков…

— Десять тысяч долларов.

На другом конце провода повисает долгое молчание, от которого даже мое сердце учащенно бьется в груди. Я полностью осознаю, какой властью обладает мой босс. Если он решит, что я плохо справляюсь с этим или что кто-то другой лучше подошел бы для этого, он может отстранить меня от этой миссии в одно мгновение. Он мог приказать убить меня и заменить или доставить обратно в штаб-квартиру, что в некотором смысле могло быть худшим из двух вариантов. Я видел, на что способны силовики Владимира, и нет вселенной, в которой я хотел бы, чтобы их инструменты применялись ко мне.

Эта странная, глубоко укоренившаяся потребность защитить Лидию снова поднимает голову и напоминает мне о совершенно другой причине сдерживать свое желание к ней. Если я упущу из виду общую картину, позволю любым чувствам, которые могут у меня возникнуть, затуманить мои суждения, я могу подвергнуть опасности не только себя, но и ее. Она будет лучше защищена, если я буду тем, кто с ней разберется. Вряд ли кто-то другой был бы таким нежным или понимающим. Они, конечно, не были бы так осмотрительны в своем желании к ней.

Мужчины в моей профессии, как правило, испытывают определенные чувства к таким женщинам, как Лидия, женщинам, которые раньше соблазняли и заманивали нас в ловушку. Что касается большинства моих коллег, они на ступеньку выше шлюх. И для них шлюхи созданы для того, чтобы их использовали.

Я уважаю Лидию, сейчас больше, чем когда-либо. Они могли бы и не уважать.

— Я надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении, Волков. — На линии снова раздается голос Владимира, резкий и холодный. — Ты хорошо работаешь для нас. Мне бы не хотелось, чтобы это изменилось из-за одной женщины.

Предупреждение, хотя и не выраженное в таких словах, ясно. И когда линия резко обрывается, мне так же резко напоминают, что в моем положении есть свои подводные камни и опасности.

Я один из лучших, но это не делает меня незаменимым. Это, конечно, не делает меня непобедимым.

Если я хочу защитить Лидию от Владимира, когда все закончится, это вполне может означать и защиту ее от себя.

Я неуверенно поднимаюсь на ноги, засовываю телефон в карман и поворачиваюсь обратно к бару.

Мне нужна моя чертова выпивка.

8

ЛИДИЯ

В тот момент, когда Левин выходит из комнаты, я чувствую, как по крайней мере половина напряжения покидает меня. Я плюхаюсь навзничь на кровать, прижимая руку к глазам, пытаясь остановить бешеное сердцебиение. Такое чувство, что оно вот-вот выскочит у меня из груди, и я не осознавала, насколько напряжен каждый мускул в моем теле, пока он не ушел, и мне не удалось расслабиться.

У меня такое чувство, будто я упала с лестницы и пробежала марафон, и все это за один день. Я чертовски устала, и все, что я могу сделать, это заставить себя встать с кровати и пойти в ванную, чтобы принять ванну, о чем я сказала ему, что собираюсь. Но даже такой уставшей, как я, очарование горячей воды и роскошной ванны… это слишком.

И это, безусловно, роскошно. 

Плитка на полу, черт возьми, с подогревом, что кажется невероятно вычурным, особенно по сравнению с квартирой, в которую я думала вернуться сегодня вечером, когда уходила от Гриши этим утром. Я поджимаю пальцы ног, наслаждаясь этим, включаю горячую воду в огромной ванне и снимаю свитер.

Вся комната огромная, наверное, размером с половину моей студии, с одной из тех отдельных душевых кабинок с двумя насадками для душа и настоящей скамейкой внутри, унитаз спрятан в отдельной нише и двойной раковиной, столешница которой, кажется, сделана из мрамора или чего-то подобного, с позолоченной фурнитурой и зеркалом в позолоченной оправе над ней. Когда я закрываю двойные двери, ведущие в ванную, я чувствую себя так,