о проведении специальной военной операции.
Ее цель — защита людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима. И для этого мы будем стремиться к демилитаризации и денацификации Украины, а также преданию суду тех, кто совершил многочисленные кровавые преступления против мирных жителей, в том числе и граждан Российской Федерации…»
Открылась дверь, в кабинет вошел Воронин. Найденов молча указал на стул рядом. Вместе прослушали выступление до конца.
— Ну как тебе, Анатолий Иванович? — положил на стол локти Максим.
— Давно пора, — сузил глаза Воронин. — Пора эту свору приводить в чувство.
В девять утра российское Минобороны сообщило, что средства противовоздушной обороны Украины подавлены, а инфраструктура авиабаз выведена из строя.
Около половины шестого вечера его официальный представитель генерал Конашенков доложил, что группировки войск ДНР и ЛНР продвинулись на шесть-восемь километров в глубину при поддержке российской артиллерии и армейской авиации. Действия рейдовых отрядов и воздушного десанта на крымском направлении обеспечили выход российских войск к Херсону.
Всего в результате российских ударов были выведены из строя восемьдесят три наземных объекта военной инфраструктуры «нэзалэжной». Боевые действия развивались по трем направлениям — с севера, юга и востока. В некоторые близкие к границе украинские населенные пункты российские силы уже вошли.
Когда Максим приехал домой, Лика спросила мужа, чем отличается спецоперация от войны.
— Масштабами, дорогая, — моя руки в умывальнике, ответил муж.
— Будут освобождать только Донбасс или всю Украину?
— Думаю, всю. Зачистим до Карпат.
Когда семья вместе поужинала, Максимка с Айком отправились погулять с друзьями, а старшие включили телевизор в большой комнате. Новостной канал «Москва-24» транслировал реакцию Запада на происходящее: Генсек ООН призывал Путина «во имя человечества» вернуть свои войска обратно, ОБСЕ с Евросоюзом готовили спецзаседания в связи с «русской агрессией». В том же ключе высказался и американский президент Джо Байден, пообещав, что США с их союзниками ответят на «нападение» России на оплот демократии.
— Засуетились, как пауки в банке, — хмыкнул Максим.
Ночью, лежа в постели, он долго не мог уснуть.
Рядом, положив голову на плечо мужа, тихо дышала Лика, а на него нахлынули воспоминания о Донбассе. В памяти возникали лица погибших и живых ребят из «Спарты», картины прошлых боев, разрушенные города и села. А еще зверства украинских нацистов. Особо запомнилось одно видео, выложенное украинскими нацистами в Интернете.
Полумрак донецкой степи и пятеро упырей из «Азова»[7], распинающих раненого ополченца на кресте. А потом его сожжение с угрозой «так будэ з кожным москалэм!», что вызвало волну ненависти, после этого случая «азовцев» в плен не брали.
Утром, приехав на работу, первым делом позвонил в Донецк Бессонову. Автоответчик сообщил «абонент недоступен». Набрал номер Хазара.
— Здорово, Макс! — донеслось издалека. — Гремит по всему фронту. Наши рвут укропов и продвигаются на запад.
— А как Бес? Что-то не отвечает. — Максим поднес ближе к уху трубку.
— Ну да, их вчера отправили под Волноваху. Извини, больше не могу говорить, начинаем плавку.
— Ну, бывай. Если что, звони. Привет от Генки.
— Бывай, брат. Ему тоже. На связи.
Отключившись, закурил. Задумался. Снова захотелось туда, где гремит бой за Русский мир, такой, каким он себе его представлял, — вольный и справедливый. Но теперь там явно обойдутся без него. Он повздыхал.
В последующие дни Максим внимательно следил за ходом событий: воздушно-десантные войска России взяли под контроль Чернобыльскую АЭС и аэродром Гостомель под Киевом, освободили от украинских войск Мелитополь и захватили имевший стратегическое значение остров Змеиный в Черном море. Украинский гарнизон позорно сдался.
А уже 28 февраля в белорусском Гомеле начались российско-украинские переговоры, что вызвало в обществе негативную реакцию. Все хорошо помнили Минские соглашения и чем они кончились. Причины новых переговоров не понимали. Обращали на себя внимание и невнятные объяснения главы российской делегации Мединского, а также ее членов.
Последствиями этой дипломатии стал отвод наших войск от Киева, а затем провокация нацистов в Буче. Якобы при отходе из этого украинского села русские солдаты убили несколько десятков мирных жителей. Это было широко освещено западными средствами пропаганды и вызвало в мире отрицательный резонанс. Это лицемерие было отвратительно Максиму.
Боевые действия между тем продолжались, в первых числах марта российские войска заняли Херсонскую область. Основные же боевые действия развернулись на территории Донбасса, где украинская армия оказывала ожесточенное сопротивление.
За прошедшие восемь лет ВСУ превратили захваченные там города в мощные укрепрайоны, а еще стала применять тактику ближневосточных террористов, ведя ракетно-артиллерийский огонь из жилых кварталов, прикрываясь мирным населением. Наступление замедлилось.
В один из мартовских дней Максим с Генкой и Воронин после работы заехали в гости к Анзору. Тот пригласил на шашлыки из горного барашка. Сидели в отдельном кабинете ресторана, с видом на пустую набережную. Весна в этом году в Крыму выдалась поздняя, температура воздуха не поднималась выше пяти градусов. Как обычно, во время застолья завязался разговор. Темой, как у многих в эти дни, была спецоперация. Все ее одобряли, но возник ряд вопросов.
И самый главный: почему в первый день не наносились удары по казармам украинских войск и нацбатов на линии соприкосновения?
— Думаю, пожалели, как в Дебальцевском котле в 2015-м, — предположил Генка. — Мол, сразу побегут или сдадутся. Они же, твари, уперлись рогом и вон как отбиваются.
— Возможно, разведка лопухнулась, — добавил Воронин. — Докладывала командованию о низкой боевой готовности украинской группировки и таком же морально-психологическом состоянии. Получается наоборот.
— А зачем затеяли переговоры и отошли от Киева? — обвел всех глазами Максим. — Лично я не понимаю.
— Этого никто не понимает, — нахмурился Анзор. — Ладно, давайте за победу. Она все равно будет за нами.
Наполнил стаканы. Чокнувшись, выпили, закусили. Посидели еще немного и разъехались.
Как вскоре выяснилось, специальную операцию в России поддержали далеко не все. Часть творческой тусовки, считавшей себя элитой, убыла в Европу и Израиль, начав поливать страну грязью. Сбежали туда и ряд бывших высокопоставленных чиновников с олигархами. Заговорили о «пятой колонне».
Между тем США с Евросоюзом фактически объявили России войну и, помимо постоянно вводимых экономических санкций, начали поставлять киевскому режиму всяческие виды вооружений, натовских инструкторов и наемников. При всем этом специальная операция продолжалась. Это несколько успокаивало Максима. «Только бы не отвернули назад», — частенько думал он.
На Мариупольском направлении двадцатипятитысячная украинская группировка оказалась в окружении, началась блокада города. Бои были небывало тяжелыми, поскольку нацисты превратили город в крепость и обороняли, привычно прикрываясь мирным населением.
Как-то утром — Найденовы как раз собирались на работу — позвонил Бессонов, сообщив о гибели Хазара.
— Как это случилось? — побледнел Максим.
— Металлургический завод,
