взмахнула крыльями и тогда Алекто поняла, ни черта она не ослабла. С нею будто просто играются, из-за любопытства.
— Что ты такое?! — в панике закричала Алекто, когда ее тело начали поднимать в воздух.
Невидимая рука сжимала горло, не давая ей теперь произнести проклятье последней воли. На все ее попытки вырваться душили сильнее. Вместо проклятья пожирательница изо всех сил пыталась обернуться дымом, но никак не могла вырваться. А потом ее вовсе пронзили насквозь через правую грудь и лопатку кровавым копьем и теперь она болталась на стене, пригвождённая, как кусок мяса.
— Ты же любишь причинять боль? Но почему самой это не нравится?
Эймс опустила руку, ослабив невидимую хватку и подойдя к ней вплотную, схватила за волосы, поднимая голову пожирательницы. У Алекто не было сил, чтобы сопротивляться, она лишь мычала и стонала от боли разрываемой плоти. Однако, вот он, появился крохотный шанс для посмертного возмездия, шанс на то, чтобы наслать проклятие на своего обидчика. Но в сию минуту всеми мыслями она желала лишь одного — покинуть эту проклятую комнату, или чтобы за ней пришел ее Лорд, спас ее. И выручай-комната исполнила ее желание в час острой нужды, по крайней мере первую часть. Сразу за ней в стене возник единственный проход в Хогвартс. Дверь моментально открылась, зашли остальные члены инспекционной дружины, шестеро студентов, что были оставлены в коридоре для поимки, если кто-нибудь еще попытается войти в выручай-комнату. Пусть это был не Лорд, но ее люди, которым Кэроу была как никогда рада.
— Профессор Кэроу? — с недоумением спросил самый первый из дружины, лицезрея странную картину.
— Кхаах… Не стойте! Вытащите меня скорее! Отнесите к Помфри! — Кэроу даже нашла в себя силы говорить, невзирая на муки.
— Ребят… — в замешательстве произнес Гойл и оглянулся на остальных.
— Никуда она не пойдет.
— Кхаахх… Убейте ее… Быстро! — заорала Алекто, видя, как ее студенты стояли словно истуканы.
От крика кто-то начал было действовать, как вдруг, все одновременно начали корчиться от боли, затем биться в судорогах, кто-то начал задыхаться, кто-то хватался за грудь, пытаясь порвать одежду, кто-то хватался за шею, а потом и сама пожирательница почувствовала сильное жжение в легких, которая постепенно отдавала в шею, потом онемела левая рука, лопатка и челюсть. Она пыталась докричаться до них, но язык заплетался, вся левая часть тела перестала слушаться. В глазах резко потемнело, мысли путались, сердце сжималось. Ее разум стал заложником умирающего тела.
— Тут же твое сердце? — а вот прикосновение Эймс она ощутила в полной мере. Острые ногти вонзились в плоть женщины, разрывая сначала одежду, достигая груди, потом мягкие ткани, затем треснули ребра и в конец достали до самого сердца. Сжав ладонь, Эймс одним резким движением вырвала бьющееся сердце пожирательницы. Свет жизни в глазах Кэроу потух в тот же миг.
С сердцем в руках Эймс долго рассматривала орган, найдя в этом некое таинство. Она пыталась понять, что случилось. Потом ее внимание перешло к студентам, корчащимися от боли на полу у порога. Вдруг в ее голове раздался оглушительный звон, который сопровождался невыносимой болью. Однако Эймс не издала и звука, не сморщилась, лишь провела свободной рукой по носу, из которого текла кровь, потом и из глаз.
«Это и есть последствия…», — Эймс смотрела на собственную кровь и на сердце пожирательницы. И видя кровь, не могла найти разницы.
— Л-лайт? Что ты делаешь? — отвлек ее голос со стороны.
Прибежав к появившейся спереди двери, Драко стал свидетелем жуткого явления. Он не поверил собственным глазам. Пусть он и видел, как Элейн однажды сражалась, превратившись в сгусток мороза. Но увидеть такое еще раз, было неописуемо. Малфой вспомнил слова Гермионы из той книжки о магических тварях, и что Элейн возможно одна из них — Обскури. Малоизученные, опаснейшие и сильнейшие создания магического мира. По сути те же волшебники, но измененные внутри.
— Ты, — повернулась к нему Эймс. — Тебя я помню. Потенциальная угроза.
Невольно Драко проглотил выступивший ком в горле. Его спину прошиб холодный пот, а колени предательски дали слабину, его начало трясти. Он вновь ощутил себя ничтожным слабаком как всегда было в детстве перед недовольным отцом, перед гиппогрифом в младших курсах и в настоящее время перед лицом Волдеморта.
«Я должен бороться! Я больше не трус!», — дрожащими руками он выхватил палочку и наставил на Эймс.
— Я… Т-тебе… Не… В-враг, — нашел он в себе смелость ответить, несмотря на то, что происходило вокруг. Малфой чувствовал непонятное давление, каждое его движение, дыхание, давалось с трудом, будто его тело обернулось против него. Бегающим взглядом, юноша наблюдал, как вся кровавая феерия, кружившая вокруг Эймс, менялась. Такое даже магу было трудно объяснить. Драко повторял про себя лишь одно: никаких резких движений. Она пока не спешила расправиться с ним, а значит, нужно не дать ей повода.
— Неужели? — склонила на бок голову Эймс. — У Эл были к тебе вопросы: как ты заполучил свою свободу? И что делал после битвы на площади казни?
«Почему она обращается к себе в третьем лице?», — не понял странность фразы. И зря он дернулся. Эймс просто повернула кистью, как Малфоя тут же скрутило. Хватаясь за руку, он упал на колени, выронив палочку. Еще немного и его рука сломается.
— Отвечай.
— Арх… Я… Мне дали сделать выбор. Я… Выбрал жизнь. Так я могу быть полезен.
— Что потом?
— Помогал отцу и Освальду.
— Освальд?
— Д-да… Арх… Он некромант… Работает на темного лорда в подземной лаборатории.
— Над чем?
— Над пушечным мясом для армии инферналов.
— Инфер… — не договорила Эймс.
— Малфой, беги! — к неожиданности для всех, со стороны двери раздался выкрик. — Avada kedavra!
Смертельное заклятие пришедшего в себя Гойла не смог пробиться сквозь кровавую сферу. Приняв на себя аваду, капли крови возле Эймс слились, превратившись в шип с размером в бейсбольную биту. Одним движением руки она наслала его в сторону слизеринца, даже не смотря в его сторону. Шип прошел насквозь, оставив зияющую дыру в животе парня. В момент шока Гойл попытался собрать свои кишки. Спустя пары мгновений рухнул лицом на свои же внутренности.
«Гойл…», — Драко испытывал двоякие чувства видя, как умирает некогда его «друг». Может он и не был для него другом в полном смысле слова, но все же он был ближе, чем кто-либо в факультете, как и Крэбб. Был верен, когда надо.
Разобравшись с Гойлом, Эймс вновь вернулась к Малфою, но вновь отвлеклась:
— Что это там?
Она заметила приближающуюся огненную гидру и два силуэта с противоположной стороны.
— Эл?! — следом за
