сводный и заметил Лизу. — Но не знал, что они приедут сюда.
Так вот как зовут этого бандита.
— Нам надо у тебя разрешения спрашивать, Волков? — выпалила Лиза.
— Канаева, прикуси язык. Явно твоя идея была. Ева бы не захотела следить за мной, — его челюсти сжимаются, а на лице появляется сердитое выражение.
— Больно ты нам нужен. Тут помимо тебя ещё люди.
— Мы просто гуляли по городу, — пытаюсь выбраться из плена его злости.
— Я похож на идиота? — губы бы Артема кривятся в оскале, грудь тяжело вздымается — вдох-выдох, вдох-выдох, — пока он смотрит сверху вниз.
— Канаева? Это случайно не родственница нашего прокурора? — вдруг спросил мужчина, задумчиво цепляясь за мою подругу.
— Это мой отец, — гордо заявила Лиза.
После произнесенных ею слов, на его лице пробежала странная эмоция. В его глазах появился мрачный азарт. Он теперь напоминал опасного хищника, только что поймавшего свою жертву. От его вида волосы встали дыбом.
— Какая неожиданность. Дочь самого Александра Канаева на моей территории, — произнес он с подвешенной угрозой.
Он знает отца Лизы?
Они с Артёмом переглянулись. Тот лишь отрицательно покачал головой. Они говорили друг с другом на понятном им языке жестов. В конце мужчина просто поднял руки и отступил. А Артём снова направил внимание на нас.
— Пошли со мной, — потребовал сводный. Я отвезу вас домой.
— Мы на такси. Сами доедем, — возразила я, не имея желания ехать с ним в одной машине.
— Я повторять не буду. Пошли со мной, — жёстко отчеканил. Спорить бессмысленно, он может даже силой в машину затолкать. Поэтому мы потопали к его машине.
— Деньги за выигрыш заберёшь тогда завтра, — сказал Артёму, потом снова обратился к Лизе. — Увидимся ещё, рыжуля.
— Да пошёл ты, хамло, — показала ему средний палец. До нас донесся его громкий смех, который быстро затих. Меня этот мужчина пугал, а Лизу наоборот.
Мы приблизились к машине бугая. От него чуть ли пар не шёл от злости.
— Ты уже уезжаешь? Не отметим победу? — подошла к нему брюнетка и без стыда обвила его шею. — Мы давно с тобой не проводили время, я соскучилась, милый, — жалостливо шептала ему.
Девушка выглядела шикарно и намного старше нас. Теперь понятно, почему я для него убогая. Он ласковый только с такими девицами.
Грудь сжимается так сильно, что кажется, мне больше не удастся сделать ни одного вдоха. Тошнота подкатывает к горлу, наполняя его желчью. Мне противно до злости…не хочу. Не хочу это видеть и слышать!
— Карина, давай потом, — раздраженно проговорил он, скидывая её руки со своей шеи. — Я сейчас очень занят. Сходи к Герману лучше, ему сегодня точно не помешает отвлечься.
— Не стоит обижать девушку. Видишь, как она жаждет твоего…внимания, — в моём голосе насмешка и раздражение. — А мы сами в состоянии найти дорогу домо…
— Замолчи! — рявкнул он, закипая от злости.
— Вижу, что действительно занят. Захочешь приятно провести время, то знаешь, где найти.
— Обязательно, — сухо ответил бугай ей, но смотрит на меня, нахмурившись и плотно сжав губы.
Его дамочка оставила нас втроём.
Закрываю глаза, чувствуя себя так, словно удерживаю на плечах пятитонный груз. Плевать! Поеду домой и всё это забуду. Слышу, как он открывает дверь машины.
— Лиза, сядь в машину.
Глава 18
Ева
Лиза не стала возражать, сейчас Артём был похож на бешеного пса. А бешеных псов лучше не злить. Открываю глаза и пытаюсь сесть рядом с Лизой на заднее сидение, но дверь резко закрывается.
— Если ты следила, чтобы потом настучать папаше…
— Нет! — оскорбилась от его мыслей. — Я бы никогда так не поступила! Не суди всех по себе!
— Тогда зачем ты приехала сюда? — он подходит ко мне вплотную, прижимая к машине. — С какой целью? Я не верю ни единому твоему слову… Ты точно что-то задумала. Не хочу верить… Ты…
Я удивленно поднимаю взгляд на него, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. И мгновение мы, замерев, смотрим друг на друга. Он дотрагивается до моего подбородка, а от этого прикосновения меня бросает в котёл с кипятком. Я хватаюсь за последнюю нить своего самообладания.
"Мы давно с тобой не проводили время, я соскучилась, милый."
Набатом орут её слова в голове, мгновенно отрезвляя мой разум.
— Не прикасайся ко мне своими грязными руками! — толкаю его в грудь. — Придётся помыться после твоих прикосновений.
Он не двигается с места, а лицо исказила гримасой боли. А через секунду он припечатал к своей груди намертво и наклонился. Огненная волна прорвалась сквозь мои нервы, заставляя каждую клеточку тела затрепетать. Я почувствовала, как прилив адреналина снялся с катушек, мгновенно оживляя каждое дыхание и остроту восприятия. Между нами возникло невидимое электрическое поле, наполненное напряжением. Я оставалась на месте, словно привязанная к нему не только физическим, но и неразрывным эмоциональным узлом. Я понимала, что сейчас происходит нечто неправильное. Болезненные волнения переполняли меня, но я не могла отступить. Он склонился еще ниже, впиваясь в мою сущность словно голодный хищник. Шепот его дыхания, дотрагивающийся до моего уха, пронзал меня, заставляя кожу покрываться мурашками.
— Ещё раз… Ещё раз! Ты скажешь подобное, то я разорву на тебе всю твою одежду! И оставлю следы по всему телу… по всему…голому телу! Что ты даже кислотой не сможешь их смыть. Даже внутри тебя. И я не остановлюсь…, — его горячее дыхание опаляет мою шею и моё лицо, а сердце таранит его грудную клетку, что ощущаю даже через ткань одежды.
Я замираю, чувствую, как спину покрывает теплая испарина, а по телу со скоростью света разносится жар, собираясь внизу живота сильной пульсацией. Кожу покалывает от желания ощутить всё, что он сейчас говорит. И оно невероятно сильное. Ощутить какого это, когда его губы прикасаются к моей коже. Я точно больная на голову! Это ненормально. Неправильно. Не должна я хотеть этого!
Дверь машины открывается и Артём отступает на пару шагов. Лиза только что спасла меня от шага в бездну.
— Мне долго тут сидеть? Ева, если он тебя обижает, то я сейчас сама с ним поговорю.
— Канаева, сиди молча! Вечно ты не туда лезешь, — буркнув, он открыл дверь и толкнул меня внутрь. Мне не хочется с ним спорить. А еще я боюсь, что расплачусь, если что-нибудь скажу. У меня сейчас слишком сильно оголились все нервы.
— Всё хорошо, Лиз, — выдавила из себя.
— И ещё, — обратился к ней. — Герман тебе не школьник, чтобы ты могла ему так хамить. Ты выбралась невредимой, только потому что я тебя знаю. Не надо
