человеком, и мало кто знал, что фундаментом его доброты служит патологическая трусость и страх оказаться избитым. А ведь нападавший в значительной степени превосходил его в физическом развитии.
О произошедшим в ночь инциденте коллеги дежурного узнали лишь утром. К тому времени подозрительный санитар уже давно испарился.
Глава 12: Начальство
Открыв глаза после продолжительного сна, сквозь оконный занавес Адлер увидел свет восходящего солнца. Часы показали 7.30. «Еще рано, – подумал он и укрыл голову подушкой. Когда глаза открылись снова, наступило уже 8.40. – А теперь поздно».
Он прибыл в отдел в селекторный зал для совещаний к началу десятого. К тому моменту давно собравшийся персонал уже успел утомиться от лекций заместителя Уильяма Куроки и начальника Генри Пчинского. Для Адлера «радость встречи» с ними обоими одновременно по его персональной шкале эмоциональных расстройств находилась где-то между недосыпанием и похмельем. Он суетливо высматривал место, на которое можно было бы приземлиться, не привлекая к себе лишнего внимания, но задние ряды оказались заняты. Не только он старался держаться подальше от руководства, особенно от Куроки. Адлер растерялся. В следующую секунду их взгляды встретились. Заместитель, державший в руках свежие выпуски газет, не двигался и не моргал несколько секунд, затем выдал:
– Что случилось?
– Задержался, – сухо ответил следователь, старательно не отводя взгляда от собеседника.
– Задерживаются начальники, а Вы, молодой человек, опоздали, – он покосился на настенные часы. – Может, Вы уже сядете? Или мне Вам, как «новоиспеченному начальнику», уступить место?
Как опоздавший на урок школьник, которого ругает учитель, Адлер хотел было что-то ответить, но слова его завязли во рту. Он быстро зашагал вперед и уселся поближе.
– Полицейские не поделили труп, – зачитал Куроки название статьи и показал издалека фото, на котором следователь прижимает криминалиста к стенке хлева. – Адлер!
Тот молча поднялся.
– Я уже в сотый раз говорю, – продолжил заместитель, – свое ребячество оставляйте за пределами работы. Полицейский должен быть примером, а не провокатором! И не дай бог мне узнать о конфликтах с гражданскими. Садитесь, я обязательно проведу с Вами беседу о пунктуальности и субординации. Далее: я слышал, что один из Вас в присутствии посторонних нашел в себе глупости назвать оставленный убийцей на стене хлева знак «двустволкой».
В аудитории послышались легкие смешки. Куроки сосредоточенно нахмурился.
– Надеюсь, вы понимаете, что за этим знаком кроется убийство? Я не требую уважения к потерпевшему, и мне плевать, как Вы будете называть эту мазню между собой или во внутренней переписке. Я требую профессионализма. А теперь все вон отсюда по своим делам. Брысь! – он небрежно махнул в зал рукой. – Адлер, а Вы подойдите.
Сотрудники отдела, едва слышно жалуясь друг другу, покидали аудиторию. Адлер выиграл несколько секунд, обдумывая оборону от возможных словесных атак со стороны начальства, затем выдвинулся к ним.
– Это Ваш отчет? – спросил Куроки, указывая на листы на столе. Конечно, формально он Ваш, поскольку на нем стоят Ваши автографы. Меня интересует, являются ли догадки по поводу Черного человека и маньяка-психопата Карела Дворжака Вашими наработками, или же Вас кто-то надоумил привязать этих двоих к убийству мясника?
Следователь пропустил короткие ряды волос на голове сквозь пальцы, прикусил губу и робко кивнул.
– Смелее, – настоял заместитель.
– Это мои наработки, пан Куроки.
В беседу ввязался начальник Пчинский.
– Вилли, я тебе еще вчера сказал: глупости, – не сдержавшись, он тихонько хихикнул и поставил прямо на отчет кружку с горячим мутным кофейным напитком. – Черный человек… Дворжак… ему бы сказки писать, а не вот это вот все.
Куроки бросил презрительный взгляд на начальника, затем на кофе, переставил кружку с отчета на стол и на выдохе сказал:
– Вообще-то, Адлер прав.
Решив, что это какая-то неуместная шутка, Пчинский улыбнулся, но, не дождавшись ответной реакции от заместителя, поспешил убрать улыбку с лица.
– Что? – спросил он.
Куроки так и не поняв, кто больше удивлен такому повороту: следователь, или начальник, вынул из материалов дела об убийстве мясника заблаговременно положенный наверх снимок с изображением красного пятака.
– Это вчера оставил неизвестный на стене хлева, – он открыл свой увесистый портфель и достал второй снимок, пожелтевший от времени и изрядно пошарпанный, с потрескавшимися краями. Положив его рядом с первым, сказал. – А этот снимок был сделан почти 30 лет назад на месте убийства одной из жертв Карела Дворжака, известного так же по прозвищу «Модранский психопат» и «Черный человек».
Адлер и Пчинский наклонились, сравнивая изображения. Фотографии отличались возрастом, но не содержанием. Пятаки выглядели идентично вплоть до мелких штрихов.
– Это абсурд, – заявил Пчинский.
Куроки это не остановило:
– Кроме того, мне известно, что покойный мясник допрашивался в качестве свидетеля во время судебного заседания по делу Дворжака. Жаль, но показаний я не нашел. Пока что.
– Когда это ты успел?
Заместителю удивление начальника показалось беспочвенным, потому особого внимания не заслуживало. Он лишь молча пожал плечами.
– Выглядит так, словно кто-то заметает следы, – приметил Адлер.
– С опозданием в 30 лет, – добавил Куроки. – Пан Пчинский, я прошу Вашего разрешения собрать группу для расследования этого дела, включив в нее Кристофа Адлера, – сказал он о следователе в третьем лице, словно находился с Пчинским наедине.
– Я бы не хотел делать поспешных выводов, – прервал его болтовню Пчинский. – Подумайте, как отреагирует пресса и люди; признать существование Черного человека – посеять панику. К тому же, Вы можете ошибаться.
– Верно, – неожиданно согласился Куроки. – Но речь идет не столько о Дворжаке, сколько о мяснике Томаше.
Адлер смотрел на их перепалку, как школьник-киноман смотрит трейлер нового блокбастера: очень интересно, но непонятно ничего.
Заместитель Куроки продолжил:
– Обычно учет личности потерпевшего вносит некоторую ясность в дело: бабушек убивают внуки, жен – мужья, богачей – другие богачи. Вы и сами прекрасно все знаете. А вот смерть мясника Томаша на первый взгляд могла принести выгоду разве что Карелу Дворжаку.
– Но ведь он уже давно арестован… и мертв, – заметил начальник Пчинский, невольно наступив в подготовленную заместителем ловушку.
– Вот именно. А, следовательно, мотивы убийцы туманны. А как показывает статистика, подобные убийства, сопряженные с особой жестокостью, – выделил он последнее, сделав после него паузу, – не носят одиночный характер.
– Вы считаете, что нам стоит ждать еще подобных смертей?
Выражение лица Куроки говорило, что ему не хочется давать прямой ответ на последний вопрос начальника.
– Я считаю, что нам лучше быть готовыми ко всему, – изловчился он.
Пчинский вдумчиво почесал подбородок. Сама мысль о серийном убийце отразилась болью в районе груди, где-то там, где находился карман с полицейским удостоверением, на котором истекает срок годности. Готовиться к поимке маньяка, которого еще нет
