присматривали мама, семья ее брата и приходящая сиделка. Мама была очень дружна с женой брата — настолько, что ласково звала ее неполным именем Эй, а в последнее время даже нередко ночевала у них, но все же предпочитала жить одна, утверждая, что только на своей территории чувствует себя уверенно.
Рика услышала щелчок ключа и выглянула из кухни. Мать как раз снимала пальто. На голову был накинут черный шарф с узором, а водолазка прекрасно сочеталась с нарочито крупными аксессуарами. Она всегда выглядела нарядно и стильно — порой даже немного слишком нарядно для бытовых дел.
— Ой, ты уже пришла? А я как раз собиралась к вам идти.
— Не стоит. Дедушка не в настроении, дуется на меня. Завернулся в одеяло и не желает никого видеть.
Мама положила на стол сверток, пояснив: «Принесла моти»[38], и закурила. Ее лицо, окутанное клубами дыма, выглядело уставшим.
— Ему не понравились о-сэти, которые Эй купила в супермаркете. Мол, когда бабушка была жива, на Новый год всегда были о-сэти домашнего приготовления, а я разленилась. Вот он и не захотел со мной поговорить.
— Но почему он на тебя обиделся, о-сэти ведь Эй купила?!
Мама ничего не ответила и кивнула на сверток с моти.
— Поджарим? Они свежие, я их в соседней кондитерской купила.
К невестке дед относился снисходительно, но своей единственной дочери спуску не давал, особенно после развода. Бабушка и правда вплоть до своей смерти готовила о-сэти самостоятельно — каждую закуску, от куромамэ до датэмаки. Рика в то время не понимала, какого труда это стоит, и ела скорее по привычке, отдавая дань традиции. Помнится, цвета у бабушкиных о-сэти были спокойные и неяркие.
В памяти невольно воскресли картинки из детства. Когда Рика была в шестом классе младшей школы, отец в канун Нового года ушел из дома, хлопнув дверью, потому что ему не понравился мамин суп сэиро[39] с уткой. Отец, преподаватель английского в вузе, вырос обласканный своими родителями и был очень придирчив к еде, поэтому часто критиковал мамину неловкую стряпню. Многие находили это скорее забавным: мол, ну и гурман твой папа, но Рика помнила, как это было на самом деле. Только что все смеялись, сидя за телевизором, и вот уже в воздухе повисло напряжение, а мама начинает тихо плакать. При одной мысли о тех временах внутри все сжималось. Рика до сих пор не любила суп сэиро.
Мать познакомилась с отцом в вузе — она была его студенткой. Молодой преподаватель, в эпоху студенческих бунтов поддерживавший молодежь, был настоящим кумиром. Дедушка не одобрил их брак, однако они все равно поженились — прямо как в какой-нибудь мелодраме.
Рика так надеялась, что в конце концов им с матерью удастся сбежать от ситуации, когда семейный круг разбивают чьи-то претензии к домашней еде, и вот тебе пожалуйста…
— Кстати, сын приятельницы Эй ест моти со сладким соевым соусом и сливочным маслом. Звучит странно, но Эй говорит, что в последнее время среди молодежи модно есть лепешки именно так.
— С маслом, значит…
— Я как раз недавно открыла масло, которое мне Эй подарила.
Рика почувствовала, как во рту начинает скапливаться слюна. Масло придавало углеводам сытный, теплый вкус — наверняка и с рисовыми моти оно будет сочетаться прекрасно. Она вымыла руки и отправила в микроволновку мягкие лепешки, присыпанные рисовой мукой.
— Дедуля не в настроении, потому что на новогодние праздники не приходит сиделка. Она молодая и хорошенькая, к тому же всегда внимательно выслушивает его, и он к ней очень привязался. Недавно с восторгом говорил, что однажды обязательно пригласит ее на свидание.
Сказав это, Рика открыла холодильник. Внутри было пустовато — совсем как в ее собственном. Зато там было сливочное масло от «Коивай» в стеклянной баночке. Еще совсем свежее: едва она открыла крышку, как почувствовала сладкий молочный аромат.
Какое-то время они с матерью молча смотрели, как моти в микроволновке приобретают приятный золотистый цвет.
Рика неожиданно вспомнила разговор с Синои. Те, кто не может приспособиться к изменениям окружающей среды, погибают — за счет этого на Земле происходит периодическое обновление. Но выживших видов оказывается меньше, чем исчезнувших в процессе естественного отбора. Смерть — важный элемент поддержания порядка в природе. Возможно, с точки зрения многовековой человеческой истории, то, что они с дедом живут в одно время, выглядит противоестественно.
Микроволновка подала звуковой сигнал. Рика достала моти, щедро положила сверху масла и налила в соусницу сладкий соевый соус. Живот заурчал при виде того, как подтаявшее масло стекает по золотистой поверхности. Не удержавшись, она тут же откусила кусочек.
Восхитительный аромат, хрустящая нежная корочка и мягкая, упругая текстура… Горячее масло и соевый соус обогатили вкус: он был сладким и одновременно солоноватым… Все внутри задрожало от наслаждения, и Рика со вздохом пробормотала:
— Да уж, к такому недолго пристраститься. Давай еще приготовим. Четыре лепешки… или, может, шесть?
— Ты вроде бы говорила, что переела на корпоративе. — Мама округлила глаза, глядя на то, как Рика отправляет следующую порцию лепешек в микроволновку.
— Мам, не хочешь прогуляться со мной, как поедим? Зайдем в храм первый раз в году[40], а потом выпьем чаю где-нибудь.
Было бы неплохо вытащить маму даже через «не хочу». Пусть развеется. От дедушки она пришла взвинченная, а Рике слишком часто приходилось видеть в прошлом, как мать изо всех сил старалась держаться и не показать, как ей обидно из-за жестоких слов, сказанных близкими людьми.
Мать рассеянно кивнула — мыслями она явно пребывала не здесь.
Недалеко от дома они поймали такси. Рика назвала водителю адрес и, поудобнее устроившись на заднем сиденье, снова заговорила с мамой:
— Тяжело с дедулей, да? Хотя он сильно сдал в последнее время…
— Очень тяжело. Знаешь, как он раздражает порой! Хорошо хоть, живет с Эй, и сиделка приходит помогать. Если бы мы с ним все время находились вдвоем — даже не представляю, как бы я справлялась. Правда, думаю, в глазах тех, кто в одиночку ухаживает за стариками, мои жалобы — все равно что детский лепет.
Рика закивала, давая матери выпустить пар.
Вскоре такси подъехало к фешенебельному многоквартирному дому недалеко от станции Фудомаэ.
— Вот тут жила Кадзии Манако, — сказала Рика, расплатившись с таксистом. — Я все хотела как-нибудь побывать здесь. Представляешь, арендная плата в этом доме — около трехсот тысяч иен.
— Так значит, мы по работе твоей сюда приехали? — улыбнулась мама. Ее напряженное лицо разгладилось; как и Рэйко, она была отходчивой и очень,
