вторым после Гитлера коллекционером живописи в Рейхе. Он пополнял свою коллекцию прежде всего за счет эмигрировавших или пытавшихся выехать евреев. Они продавали свои собрания за бесценок, лишь бы спастись. Геринг ничего не брал даром, за все платил, хотя и дешево, рассчитывая, что после, как он надеялся, победоносного для Германии окончания войны, никто из бывших владельцев не сможет предъявить к нему юридических претензий. Тогда экспонаты коллекции можно будет спокойно демонстрировать в нейтральных странах, а побежденные страны не смогут требовать их возвращения. Практически Геринг действовал как рэкетир, поскольку в оккупированных странах он делал владельцам коллекций предложения, от которых те не могли отказаться. В отличие от Гитлера, который попадавшие к нему картины сразу складировал для будущего музея в Линце, Геринг развешивал свои приобретения в имении Каринхалл в Бранденбурге и других резиденциях, часто и подолгу любовался художественными трофеями. Особенно он ценил итальянских художников эпохи Ренессанса, голландских мастеров XVI–XVII веков, а из немцев – Лукаса Кранаха. Кроме Каринхалла, картины размещались в Маутерндорфе, Фельденштейне и в берлинской резиденции на Лейпцигерплатц. Геринг собирался открыть свою коллекцию для широкой публики в 1953 году ко дню своего 60-летия, до которого не дожил. Зато, в отличие от Гитлера, рейхсмаршал издал альбом с фотографиями всех экспонатов своей коллекции.
Судьба культурных сокровищ, присвоенных нацистскими бонзами, породила после войны немало легенд. Так, в последние недели Третьего рейха, 17 марта 1945 года, Борман, будучи в Оберзальцберге, записал в дневнике: «На приеме у фюрера Кауфман и Дениц. М.Б. посещает шахты Гутсхоф, Дюррек. Полдень – визит фрау Ханке». На следующий день появилась аналогичная запись: «М.Б. осматривает шахты и т. д.». А 19 марта Борман записал: «В 17.00 М.Б. выезжает из Зальцбурга через Мюнхен в Берлин».
На основе этих записей родилась легенда, что будто бы уцелевший после войны Борман, заочно приговоренный на Нюрнбергском процессе к смертной казни, располагал огромными сокровищами, укрытыми в горах Баварии и Австрии. Борман действительно наблюдал за тем, чтобы в шахтах австрийских и баварских шахт были укрыты остатки золотого запаса рейха, конфискованные в Германии и других странах, а также находившиеся в музеях Германии и Австрии художественные ценности. Кроме того, там укрывались секретные партийные и государственные архивы. Однако подавляющее большинство укрытого было вскоре после войны обнаружено американскими и британскими оккупационными войсками, и многие из найденных там документов фигурировали уже на Нюрнбергском процессе. Тем не менее вплоть до настоящего времени периодически в СМИ появляются сообщения о сокровищах нацистов, будто бы укрытых в тех или иных шахтах или штольнях. И находятся мошенники, которые предлагают доверчивым простакам с деньгами купить по сходной цене участки земли с заброшенными шахтами, уверяя, что в случае удачи они станут настоящими Крёзами.
Немецкие солдаты с картинами, украденными из Художественного музея в Неаполе. 1944 год. Федеральный архив Германии
Для того, чтобы ринуться в борьбу за мировое господство, прежде надо было «зачистить» всех недовольных внутри страны. Так, 7 июня 1942 года Гитлер в своей ставке с удовлетворением отмечал:
«Меня раз за разом бесило состояние морального разложения, которое одно только способствовало созданию гигантской шпионской сети в Германии и которое нашло свое выражение в самой вопиющей и бесстыдной форме предательства. До сих пор я помню случай, когда член рейхстага задал вопрос на открытом заседании, знает ли правительство о том, что на улице X видели танковое отделение из четырех танков рейхсвера, чьи параметры явно противоречат условиям Версальского договора, и какие меры предполагает принять правительство? К сожалению, в то время я не мог сделать ничего иного, как дать указание вести список всех этих предательских элементов, чтобы, когда сможем, после прихода к власти национал-социалистической партии, по крайней мере, наказать этих мерзавцев так, как они этого заслуживают.
Если мы избавились от большинства этих подонков общества в 1933 г. без особых усилий, то благодаря тому, что не менее 65 000 граждан Германии сбежали из страны, как только мы пришли к власти. Согласен, мы не знали точно, какое преступление совершил каждый из них, но мы были недалеки от истины, допуская, что в большинстве случаев их заставила бежать за границу собственная совесть. Немного погодя довольно многие из них подумали и проявили желание вернуться в Германию. Мы быстро остановили этот нежелательный обратный поток нежелательных элементов, объявив, что все, кто вернутся, в принципе должны пройти через концентрационные лагеря и что любой, чьи преступления будут доказаны, будет расстрелян. Таким путем рейх освободился от многих тысяч антисоциальных элементов, которых иначе было бы трудно выследить и выкинуть. Гейдрих и его Служба имперской безопасности очень скоро сломали остальных – услуга, которая была тем более ценной, что министерство юстиции показало себя совершенно неспособным в решении этой задачи».[89]
Гитлер утверждал:
«Во всех дискуссиях на эту тему я неоднократно был вынужден заявлять, что такой вещи, как предательство по идеалистическим мотивам, не существует. Единственный вид предательства, который еще можно рассматривать как проистекающий из определенных моральных запретов, – это отказ вступить в вооруженные силы на основании религиозных убеждений. Но нельзя упускать возможность, чтобы напомнить элементам, отказывающимся воевать по религиозным мотивам, что они-то продолжают есть то, за что воюют другие, чтобы обеспечить их, а это противоречит духу высшей справедливости, а поэтому им остается только голодать.
Я считаю актом исключительной снисходительности то, что не исполнил свою угрозу, а ограничился расстрелом ста тридцати самозваных молодых исследователей Библии. Кстати, казнь этих ста тридцати очистила атмосферу, как это делает гроза. Когда новость о расстреле стала известна обществу, многие тысячи так же мыслящих лиц, думавшие избежать военной службы под предлогом религиозных убеждений и т. п., утратили смелость и изменили намерения (имеются в виду репрессии против свидетелей Иеговы, отрицавших, в том числе, службу в армии. Всего за время правления нацистов было арестовано около 11 300 свидетелей Иеговы, включая иностранцев. Из них 950 немцев и 540 иностранцев были казнены, убиты без суда или умерли в заключении. [90]– Б. С.).
Если хотите успешно вести войну или успешно вести народ через трудный период в его истории, надо отбросить все сомнения в одном – а именно любой индивидуум, который в такое время пытается то ли активно, то ли пассивно отключиться от деятельности общества, должен быть уничтожен».[91]
Нацисты возлагали надежды на создание нового человека – послушное орудие экспансии. Он должен был беззаветно трудиться и сражаться во имя торжества германской расы и уничтожения расово неполноценных элементов.
Право в Третьем рейхе фактически отсутствовало. Единственного юриста из своего ближайшего окружения, начальника личной канцелярии рейхсканцлера статс-секретаря Ганса Генриха Ламмерса, фюрер характеризовал как человека,
