– Вы думаете, все решает магия? – продолжал меж тем Каракат, прохаживаясь по пушистой траве между ровными рядами студентов. – Вы ошибаетесь, мои дорогие. Настоящая разрушительная сила не может родиться в хлипком теле нюни. В здоровом теле – здоровый дух, слышали вы? В здоровом теле – здоровое разрушение! И раз боевая магия в вас есть, раз есть в вас достаточная сила воли, то я создам из вас настоящих боевиков! Кому-то нужно для этого совсем чуть-чуть, а кому-то…
Взгляд Караката остановился на мне. Остановился и стал брезгливым, будто бы на моем месте стояла вошь, а то и еще кто поменьше.
– Ты кто?
Да что ж такое! Я столько внимания за всю свою жизнь не получила, как за сегодняшний день.
– Лилиана Тиррос! – отрапортовала я. Почему-то мне казалось, что в этом месте нужно разговаривать четко и по-военному.
– А-а-а, – взгляд тренера приобрел заинтересованность. – Это же ты сегодня после занятия не отдыхать уходишь, а остаешься на отработку?
Если кто-то из первокурсников еще не знал, как выглядит сумасшедшая, которая дерзила проректору, то теперь всем стало понятно.
– Ну, судя по всему, это именно я, – тяжело вздохнула. Была надежда на этой самой отработке не появляться, но будет затруднительно так сделать, когда тренер стоит прямо передо мной и будто бы размышляет: убить сразу или дать потрепыхаться.
– Наслышан, наслышан. А скажи мне, Тиррос, как ты собираешься тренироваться в мантии?
Тренировки боевиков были едва ли не единственным временем, когда можно было не носить мантию. Но вот у меня совершенно не было возможности ее снять, а в десять часов вечера тренировки ради меня проводить вряд ли захотят. Поэтому сейчас, хоть и в конце дня, но на удушающей жаре уходящего лета все стояли в спортивной форме, а я в теплой мантии. Под которой, кстати, до сих пор было платье! И стоило, наверное, сказать об этом во всеуслышание, но было как-то некомфортно – и так на меня все косо смотрели, считая выскочкой. Я со злостью огляделась, отметила, что старшекурсники на соседних полигонах тоже занимаются в спортивной форме, и с деланым равнодушием пожала плечами:
– Вот так и буду.
Каракат с сомнением посмотрел на мои ноги, обутые в туфли. Ну не подходили кроссовки под мантию.
– Будем начинать с кросса.
– Согласна, здесь сглупила, – лицо мое было невозмутимо. – Переобуться можно?
– Конечно. После тренировки. Перед отработкой дам десять минут, сможешь переобуться.
– Десять минут? – не поверила я. – Я же даже до здания академии не добегу.
– Вот есть стимул развивать свои физические способности. Адель бы добежала. Правда, Адель?
Моя мужикоподобная одногруппница лениво кивнула. А взгляд Караката на секунду потеплел.
– Так что тренируйся усерднее, Тиррос, и сможешь успевать добегать до академии.
– Или научусь переобуваться заранее, – пробурчала я, но так, чтобы Каракат не услышал.
Авторитетно могу заявить, что тренироваться в платье, мантии и на каблуках невозможно. Поэтому обувь я сбросила уже на второй минуте тренировки. Боялась, что Каракат запретит, но он лишь хмыкнул и отвернулся. От меня многого и так не ждали, а в неудобной одежде тем более. При беге я плелась на два метра позади строя, подтянуться не смогла ни разу – так и висела на турнике, подбадриваемая криками одногруппников, отжалась всего один раз, да так и упала. Единственное, мне удавалось качать пресс. Но опять – та же Адель делала это в три раза быстрее и намного эффективнее. Мои тридцать раз против ее девяноста. При этом вторая девица, которую я так и не узнала, как зовут, отжималась пятьдесят два раза. Я обрадовалась тому, что даже некоторые парни почувствовали себя ущербными.
К концу тренировки я чувствовала, что если меня не отчислят, то академию я покину немного позже, но в гробу. Моя мантия вся пропиталась потом, ноги я стерла в кровь, руки дрожали, а пить хотелось так, что появилась потребность убивать. Поэтому, когда все разошлись, я доползла к питьевому фонтанчику, выпила воды, да так и осталась лежать подле. Желание убивать, к сожалению, никуда не исчезло.
Я услышала шаги и сдвинулась в сторону, чтобы освободить проход к фонтанчику. В поле моего зрения попали фирменные кроссовки довольно известного дизайнера. Кроссовки потоптались рядом, затем их обладатель присел со мной рядом на корточки, так что я увидела еще и колени. Поняла, что кто-то не собирается напиться воды и убраться отсюда к соседской бабушке, и подняла голову. У кроссовок оказался очень симпатичный владелец – передо мной сидел парень едва ли намного старше, с темными, коротко стриженными волосами и широкими плечами. На первый взгляд наглец мне понравился: слегка раскосые глаза с пушистыми черными ресницами, идеально ровный нос и узкие губы, которые сейчас едва сдерживали ухмылку.
– Привет, – парень старался выглядеть серьезным, но я хорошо видела, что он скоро засмеется в голос.
Я приподнялась на локте и кивнула наверх, на фонтанчик:
– Ты, наверное, попить хотел?
– Хотел, потом смотрю – ты лежишь… Отдыхаешь.
– Посмотрел? И как тебе зрелище?
– Паршивое, – честно признался парень и даже поморщился.
Мне в голову пришло, что он намекает на мой неприятный запах, и я вспыхнула:
– В мантии неудобно бегать, знаешь ли!
– Не знаю, не пробовал, – честно признался парень. – Не фанат этого, честно признаю. Вот драться в мантии вообще невозможно.
– Проверять не буду, – я села. Десять минут истекали, и меня ожидала отработка. Даже не представляю, как я смогу пережить еще один час физических упражнений.
– Придется. У вас к концу месяца борьба начнется, а ты ж мантию снять не можешь.
– Откуда ты знаешь?
– Так думаешь, одна ты решила мантию не носить? Каждый год такие умники находятся. Конечно, только ты додумалась на собрание без нее заявиться, но схема наказания всегда одна и та же. Так что уже давно придумано, как обойти этот дурацкий запрет.
Сказать, что я обрадовалась, – ничего не сказать. Я чуть не бросилась к этому парню обниматься, но вовремя вспомнила, что запах от меня исходит не очень-то хороший. Поэтому широко улыбнулась и протянула к своему спасителю руки:
– Я просто счастлива, правда! Ты меня спас. Сними ее, пожалуйста, сил уже никаких нет. О-о-о, я смогу принять душ, не дожидаясь десяти часов вечера. Обожаю тебя!
– Хантер, – парень широко улыбнулся. – Надо говорить: обожаю тебя, Хантер. Рад, ты мне тоже нравишься. Но снять я ее могу только в одном случае – если ты при этом будешь лежать в моей постели.
Наверное, я действительно очень сильно устала, потому что тупым взглядом уставилась на нового знакомого и только что рот не открыла. В голове моей совершенно чудесным образом родилась теория о том, что в привязке есть какой-то баг и мантия спадает, стоит только лечь в кровать.
