дурак, что ли? — шепотом спросила Амелия. — Знаете, какую взятку моя маменька шевальешному папеньке дала, чтоб дорогу к нашим мануфактурам проложили?
— Я не знала даже, что у нас дороги есть. — простодушно удивилась виконтесса. — Когда едешь, так и незаметно.
— Я — барон Аденор! Графиня Редон — моя невеста! — Гэмми по-бойцовски выпятил грудь.
— А вот этого не знала я. — сквозь зубы процедила я.
Кажется, милый Гэмми увидел мое лицо поверх плеча противника и слегка сбавил тон:
— Я к ней первый посватался!
— Не важно, кто первый, важно, кому сказали «да»! — шевалье тоже напыжился, распушив кружевное жабо.
— Такому нахалу как вы, монсьер, это самое «да» не то, что графиня — последняя посудомойка не скажет! — срываясь на фальцет, заверещал Гэмми. — Не бойся, Ливви, я тебя защищу! Выкиньте его отсюда! — он отцепился от плеча лейтенанта Лукаша, и жестом полководца, отправляющего полки в бой, указал на шевалье Омера.
Наемник паскудно ухмыльнулся и поигрывая вытащенным из-за пояса кинжалом, двинулся к Омеру:
— Проваливай по-хорошему, придворный петушок, лакеи твои тебе не помогут.
— Они — нет, а вот мы — очень даже. — прогудело из распахнутого дверного проема и в таверну разом ввалились «Серые всадники», вместе с другой пятеркой наемников — по черным накидкам с желтым кантом любой ребенок в Овернии опознал бы знаменитых «Шершней».
— Папенька меня бы без охраны не отправил. — снисходительно улыбнулся Омер.
— Ах ты ж папенькин сынок! — взвыл Гэмми, отпустил дверной косяк… и почти рухнул внутрь зала, по дороге вцепившись в кружевную манишку соперника.
На пол они свалились вместе.
Командир «Шершней» без замаха всадил кулак поддых ближайшему «Серому всаднику». Добавил согнувшемуся пополам противнику по затылку, роняя того носом на выставленное колено. Бесчувственное тело сползло на пол, «Шершней» мгновенно оказалось на одного больше. Стало понятно, почему их считаются элитой среди наемников.
В «Серых всадников» с грохотом полетел табурет, а следом с ревом ринулись «Шершни». Лишь один остался рядом с катающимся по полу нанимателем, примериваясь сдернуть с него Гэмми, как только тот окажется сверху. Но не вышло. Очухавшийся лейтенант Лукаш прыгнул «Шершню» на спину, локтем пытаясь зажать горло. «Шершень» тут же запрокинулся назад, глуша лейтенанта об наш стол.
Амелия смотрела на них с любопытством, зато виконтесса Маргарита пронзительно взвизгнула и вскочила.
— Полагаю, сьёретты, нам стоит разойтись по комнатам. — вздохнула я. — Ужин безнадежно испорчен. — и направилась к лестнице. На мгновение пришлось задержаться, когда тяжелая глиняная кружка просвистела у самого моего носа и врезалась в стену. Я переступила через осколки и начала подниматься по лестнице.
— Ну вы и… графиня! — выпалила мне вслед Амелия и непонятно было, чего в этом возгласе больше — восхищения или возмущения.
— Графиня Редон, я к вам потом загляну! За ответом! — из-под рухнувшего стола прохрипел Омер.
— Ливви, не бойся этого негодяя, жди меня! — завопил Гэмми, схватил с нашего стола что попало — попалась ложка. Грозно размахивая этой самой ложкой, он ринулся за противником под стол.
— На кипящую охотничью похлебку похоже. — задумчиво сказала Малена, с высоты лестницы разглядывая бушующую внизу драку.
— Еще даже до дворца не доехали, а у Ливки уже целая драка! — завистливо пробормотала Амелия. — И два жениха.
— Дорогая Амелия, можете забирать, что вам нравится: хоть женихов, хоть драку. — искренне предложила я.
— Драка мне без надобности. — сурово отрезала Амелия. — А женихов надобно сперва всех посмотреть. Мы еще до дворца не доехали, а тут уже и барон, и сынок первого дорожного секретаря. Глядишь, при дворе-то пожирнее караси водятся.
Стол, под которым укрылись Гэмми и шевалье Омер, развалился на кусочки. Сцепившиеся в драке наемники рухнули на своих нанимателей сверху и прокатились по ним. Лейтенант Лукаш душил командира «Шершней» прямо на груди у Гэмми — придавленный Гэмми хрипел громче недодушенного «Шершня». И страшнее.
Я отвернулась и направилась, наконец, к своей комнате.
— Эй, сьёретта графиня, если захочешь на ночь поболтать, так мы с Маленкой в соседней комнате! — крикнула мне вслед Амелия.
Я торопливо захлопнула за собой дверь, сделав вид, что не услышала.
— Сьёретта Оливия… — поджидающая меня в комнате Катиш нервно сцепила пальцы на переднике — глаза у нее были большие и напуганные. — А может, Хэмиша позовем? Пускай с нами переночует.
— Тогда уж и охранников наших давай! А завтра при дворе будут судачить, что графиня Редон провела ночь с тремя мужчинами? — прошипела я, ни мгновения не сомневаясь, что будут.
— Да на Хэмиша никто и не подумает! — искренне удивилась Катишка. — А вот на двух молодых сьеров, которые ночью зайти обещались — так очень даже. — она выразительно поглядела на меня.
Я оценила хлипкий засов на двери. Потом оконную задвижку, которую совсем не сложно поднять ножом. Подумала мгновение… и кивнула Катиш на сундук:
— Зови кого-нибудь, чтоб помогли дотащить, и пошли!
— Куда? — растерялась та.
— Для начала к сьёреттам Шигар. Поболтаем.
Глава 12. Счастье для отбросов
Двор Отбросов
— Хрясь!
— Аааай! — простонал Пыря.
Мартин картинно перекинул хлыст с руки на руку и снова ударил с оттяжкой.
— Ай-яй-яй! — заголосил Пыря.
— Теперь ты! Задирай юбку! — хлыст ткнулся в сторону Крыски.
Девчонка посмотрела на Мартина недоуменно, потом беззвучно хлопнула себя ладонью по лбу… вправду задрала юбку, и выудила из пояса застиранных панталон серебрушку и пяток медяков.
— Взаправду сперла! — тихо хихикнул Пыря, крупными ломтями кромсавший хлеб.
Девчонка самодовольно улыбнулась и бросила монетки к другим трофеям. Мартин кивнул и снова замахнулся.
— Рррраз! — хлыст звонко щелкнул… по обтянутому кожей круглому валику.
Не переставая нарезать сыр, Крыска пронзительно взвизгнула.
— Два! — хлыст взлетел и опустился, валик дернулся под ударом, Крыска взвизгнула снова.
— Семь… — жестом дирижера королевской оперы, Мартин дал понять, что визжать уже можно и потише, и Крыска послушно добавила в вопли хрипотцы. — Восемь…
На десятом ударе Мартин потер натруженное правое плечо, повесил хлыст на гвоздь, а кожаный валик закатил в угол и забросал ветошью. Схватил кусок хлеба с сыром и принялся с жадностью есть. Остальные, только и ждавшие пока он присоединится, тоже накинулись на еду.
Некоторое время было слышно одно лишь чавканье, пока, наконец, Мартин не перехватил руку Пыри, потянувшегося за еще одним ломтем хлеба:
— Оставь, завтра столько еды не достанем. Мне и так не нравится, что вы к трактирщику в кладовку полезли. А если он мистрис Гонории пожалуется?
— Ну так ты нас выпорешь! — утаскивая хлеб из-под руки Мартина, легкомысленно хмыкнул Пыря.
— И буду пороть, пока вы не скажете, куда дели припасы? — Мартин зло прищурился, кивая на мешочек с мукой, припрятанный под кучей
