– Кобель! А ещё плёл нам за поруганную любовь с разбитым сердцем.
– Донатик, – ласково промурлыкала Лэйра-Инга. – Тебе вообще-то всего одиннадцать. Не рановато?
– Не ваше собачье дело, – пробурчал он, пряча на всякий случай глаза. – За собой смотрите. Тут вам не там: никаких сексуальных революций. Один неправильный мырг в сторону мужика, и вас запишут в невесты. Никаких белых платьев с кабаками. Мешок на голову и в стойло.
– А это уже твоя забота, братец, – ехидно прошипела Паксая-Катерина. – Тебе же нас отмазывать по делу о безвременно вскипевших мозгах особо ретивых женихов. Инга, я могу на тебя рассчитывать?
– Лэйра, – столь же ехидно напомнил Дон.
– Один хрен. Ты за нас не беспокойся. Мы к новым именам махом привыкнем. А вот ты нас сбиваешь с правильного курса. Я себя даже мысленно называю Паксаей. А ты?
– А я Дон, – признался он. – И я не виноват.
– У тебя в башке сменилось имя объекта? – вдруг серьёзно поинтересовалась Лэйра-Инга.
– Будешь смеяться, но таки да. Мой робот в башке называет меня Доном. Тело сменило хозяина. Пакса больше нет, и система это зафиксировала.
– А у мальчишки, который следит за собаками, есть прозвище, – внезапно подсказала дельную мысль Лэти-Машка. – Я слышала. Его никто не называет по имени, только Стрижём.
– Значит, теперь у Пакса есть прозвище Дон, – уловила её мысль Паксая-Катерина. – Ничего, привыкнут.
– А на новом месте так и привыкать не станут, – резюмировала Лэйра. – Туда он сразу явится Доном. Ну что, всё обсудили? Пошли охмурять дочурку каштартана? Я слышала, что Нуобат уедет через пять дней. Сразу, как закончатся все их церемонии с поминками. Время поджимает. А нам ещё убеждать невесту, что балласт в виде двух малолеток ей ни к чему. Пусть сбагрит нас папаше, чтоб не заскучал. Просто идеальный шанс легально поселиться в Нуобе.
– А я могу заявиться в дом каштара без спроса? – вспомнил Дон о манерах.
– Слушай, парень, ты бы уже как-то вливался, – вполне серьёзно встревожилась Паксая. – Тебе, вроде как, плевать, что вокруг творится. Про залезть в библиотеку ты подумал. А про обычную бытовуху и думать не хочешь. А она, между прочим, поважней всего прочего. Давай, обзаведись репутацией сельского дурачка. Нам это здорово поможет тут прижиться.
– Студент, – с деланным пренебрежением пожала плечами Лэйра, слезая с лавки. – Чего ты хочешь? Узколобость в мировосприятии. Да ещё перед смертью повзрослеть не успел. Все мысли о тёлках да библиотеках.
Она помогла сползти на пол своей сестричке. Взяла её за руку и уставилась на Дона офигенными глазищами в умопомрачительных ресницах:
– Ну что, манипулятор, стабилизатор и товарищ командир. Потопали инспектировать нашу виллу?
– Ага! – спрыгнул он на пол и взял Лэти за другую руку: – Система имени трёх вертихвосток на выезд.
– Завидуй молча, – провозгласила Паксая и первой направилась к дверям.
Их военный план, посвящённый вопросам выживания в новом мире, вступил в свою первую фазу. И Дон невольно порадовался задним числом: всё-таки здорово, что в его купе оказались эти тётки, а не своя студенческая братва. Те расшатали бы его зарождающуюся систему в полпинка. Или попались бы уже через час после приземления в чужом теле, что с успехом продемонстрировала юная Машка. А с этими дамочками он ещё повоюет.
Глава 5
Посмотрим, что мы тут наколдовали
– Кукляшку вижу, – согласился Дон. – А где милашка?
– Не придирайся! – прошипела Паксая, пихнув братца в бок. – Она миленькая. Лэкс вполне обойдётся без водки.
– Сестрёнка, прокол.
– Какой?
– Русский.
– Ой! – пискнула Паксая и зажала ладошкой ротик-розанчик.
Да, что-то они переувлеклись с родным и могучим. Давно пора углубиться в чужой и певучий. Тем более что сознание в рекордные сроки освоилось с новой лексикой и артикуляцией – привычными для чужих оккупированных мозгов. Одно удручало: местный язык в смысле живописательности и ёмкости эпитетов значительно уступал русскому с его багажом прилагательных и ругательств. Богатая эмоциями мысль сразу превращалась в какую-то преснятину, а то и в кислятину. Одно единственное вместительное и многофункциональное словцо иной раз приходилось заменять целой тирадой – проблема-с.
А насчёт Нуори Нуобатовны Дон и вправду погорячился. Паксая права: смазливенькая цыпочка. Этакая брюнеточка модели «закоренелая блондинка». Но лишь на первый взгляд. Он оценил поспешность своих выводов, когда их компашка домаршировала до креслица под деревцем в садике нового каштара Лэкса из рода Лээт. Мадмуазель Нуори сидела на ней в позе пай-девочки: спинка прямая, ручки на сомкнутых коленках. Коленки в шёлковых штанцах, покрытых расшитым подолом туники: и то, и другое из дорогущей парчи. Девице лет около шестнадцати – каштартан показывает свой товар лицом. Хотя брак династический, и жениху лицо товара до балды. Но упаковочка товара впечатляет.
Дону нравился местный женский повседневный прикид. Никаких тебе дурацких юбок, никаких безразмерных рубах. Довольно стильные полу облегающие туники ниже колен с разрезами по бокам. Однотонные, но щедро изукрашенные по вороту, рукавам и подолу, включая разрезы. Под ними нормальные брючки: у молодух узкие, у женщин постарше более свободные. У модниц всех возрастов они сужались на щиколотке, собираясь в пикантную гармошку над сандалиями или башмачками. Нет, платья существовали и здесь, но лишь в праздничном варианте: юбка колоколом, рукава колоколом. А для работающей женщины все эти балахоны сплошная морока.
Одежда мужиков почти такая же. Только туники выглядят как нормальные свободные рубахи. Их затягивают широкими поясами с зарослями шнуровок и всякими висящими на них прибамбасами. Ну, и штаны не такие узкие, чтоб не трескались по швам. Верхнюю одежду
