Мне нельзя, — замахала она руками.
— Вздор, девочка! — внезапно рассердилась хозяйка дома. — Разве ты больна?
— Мама говорит, что мне надо следить за своим весом.
— Представляю, что она думает о моем, — усмехнулась гесса Версавия и взяла у меня из рук тот кусочек, который я готовила для гостьи. — К счастью, ты уж прости за откровенность, мне на это глубоко плевать, чего и тебе желаю.
Помнишь, Нора, я описывала Флору как крупную девушку, и это действительно так. Она чуть выше меня, сложена крепко и плотно, но это вовсе не болезненная полнота, которую надо лечить диетой. Уверена, сколько бы миссу О’Боз ни мучали ограничениями, даже на одной воде она никогда не станет такой хрупкой, как ты, и уж тем более маленькой, как Лунара.
На секунду повисла тишина, я заняла злополучный стул и решила разрядить обстановку.
— До сих пор с восторгом вспоминаю бал у вас в поместье, — светским тоном сообщила я, повернувшись к гостье. — Вы были так добры ко мне.
— Я? — испугалась Флора, будто подозревала, что получила похвалу за чужие заслуги.
— Ну, дорогуша, — хохотнула крестная, которая сегодня находилась не в лучшем своем настроении, — неужели ты думаешь, что добра была я?
— Нет… вернее, да… ой… Я хотела сказать, вы, конечно же, очень добрая… — Флора совсем запуталась и, казалось, вот-вот расплачется.
Мне захотелось показать гессе Версавии туфлю, точно так же, как когда безобразие творил ее сын.
— Очень рада, что вы сегодня заехали, — сказала я с нажимом на слове «очень» и многозначительно посмотрела на крестную.
— Да? То есть правда? — зачастила девушка, едва не выплескивая чай. — А я так хотела с вами пообщаться! Только не знала, с чего начать! Думала-думала, но не знала как… И даже несколько раз готовила коляску… но потом поворачивала…
О боже! Только в тот момент я начала понимать масштаб катастрофы! Думаю, ты тоже уже это заподозрила, Нора.
Флора — моя полная противоположность!
Похоже, ей всю жизнь говорили, что она недостаточно хороша: миловидна, стройна, общительна или что там еще. И теперь это печальное создание стесняется приехать и поболтать с девчонкой-приживалкой без рода и особых достижений!
Ты только вдумайся, Нора!
Или лучше вспомни тот день, когда я впервые появилась в институте и вела себя как царица Иланки. Помню, тогда ты с возмущением спросила меня, уж не считаю ли я себя лучше других учениц.
И я на полном серьезе ответила «да, считаю», потому что это именно то, что я слышала от папы, мамы и временами даже дяди: «Наша Августина лучше всех».
Пишу, и слезы наворачиваются от воспоминаний. Похоже, «наша Августина» та еще плакса, ты так не думаешь?
Ну да ладно, разговор закончился, когда крестная громко посетовала на то, что компаньонку она пригласила для себя, а переманивают ее все кому не лень.
— Почему вы не можете общаться между собой, Северины, Биргиты, О’Бозы? Нет, вам подавай несчастную Маю!
В это время «несчастная Мая» давилась от смеха, представляя, как Лигия будет дружить с Флорой и в каком диком восторге будет Ролан, если обе придут дружить с Лу.
Пока гостья сбивчиво пыталась объяснить, что она ни в коем случае не хотела ничего плохого, я со своего высокого места краем глаза уловила движение за окном. По парковой дорожке степенно шли мастер Клини и Гусма, под ручку…
Крестная проследила за моим взглядом и тут же с невероятной легкостью вскочила на ноги и приникла к окну.
— Это что еще такое! Среди бела дня!
Гесса Версавия подобрала подол и вылетела из гостиной со скоростью, которой позавидовала бы любая молоденькая девушка. Я осталась у окна в надежде подглядеть, как Гусма будет объяснять на иланкийском, что прикосновения ей нужны для общения, а не для того, о чем подумала эта испорченная «гарам аба» («громкая женщина», как зовет крестную няня), но сладкая парочка уже скрылась за поворотом.
Зато появилась другая…
— О! — удивилась я. — Северины!
Флора, которая тоже поднялась, чтобы посмотреть, из-за чего рассердилась хозяйка дома, ахнула и в буквальном смысле заметалась по комнате.
— Мне пора! — кричала она, то бледнея, то розовея. — Можно отсюда как-нибудь выйти?..
— Оставайтесь, — попыталась уговорить ее я.
— Я не могу! — в отчаянии вскричала она.
— Почему?
— На мне старое платье! И простая прическа! И… и… и прыщик, вот здесь! — Флора указала на едва заметное пятнышко на подбородке и разрыдалась. Платье на ней было красивое, голубое, а волосы аккуратно стянуты лентой на затылке — так что я осталась в полном недоумении, но, видя истерическое состояние гостьи, схватила ее за руку и вывела из гостиной.
Мы обошли стороной парадный холл, по которому должны были пройти Северины, и спустились помещение для прислуги, где привезший Флору лакей вовсю любезничал с местными горничными.
Я сдала ему на руки расстроенную хозяйку, извинилась и кинулась обратно наверх, встречать следующих визитеров.
Северины были уже в холле.
— Мы всего на пару минут, — заверил меня Ролан, закончив с приветствиями. Видимо, после побега Флоры мой внешний вид не наводил на мысль, что я рада новым гостям.
— Может быть, все же чаю? — Я пригладила волосы и попыталась быть гостеприимной.
Лу схватила меня за руки и вопросительно оглянулась на брата, но тот непреклонно покачал головой.
— Мы проездом из Верхнего Лога…
— Мы пригласили учителя танцев на день! — перебила его Лунара и запрыгала вместе с моими руками в своих. — Поэтому и заехали, чтобы…
— Во-первых, чтобы поблагодарить за спасение моей сестры. — Ролан многозначительно положил ладонь на плечо попрыгуньи, пытаясь хоть немного пригасить ее энтузиазм. — О чем совершенно непростительно забыли во время событий, о которых лучше не упоминать в этом доме.
Я открыла рот от удивления и посмотрела Лу, которая делала мне какие-то страшные знаки глазами. Судя по всему, смелая малютка взяла всю вину на себя и не рассказала брату, что эксперименты с фортификационной магией были моей идеей.
— Ну что вы, это была простая самозащита, — отмахнулась я, чувствуя себя обманщицей больше, чем когда-либо.
— А во-вторых! — тут же вступила Лунара, стряхивая руку брата с плеча. — Ты сможешь приехать к нам послезавтра? Нам нужна еще как минимум одна пара для репетиции первого танца на
