Инструмент 15. Уделяйте внимание именам и названиям
Интересные имена и названия привлекают и писателя, и читателя
Тяга к интересным именам, строго говоря, не инструмент, а условие, приятная литературная привычка. Я как-то написал рассказ об имени «З. Зайзор», последнем в телефонном справочнике Сент-Питерсберга. Имя оказалось вымышленным, давно придуманным почтовыми работниками, чтобы члены их семей могли позвонить им в случае чрезвычайной ситуации, просто найдя последнее имя в телефонной книге. Что привлекло мое внимание, так это имя. Интересно, что означало «З»? Зельда Зайзор? Зорро Зайзор? И каково это – всю жизнь быть последним в списке?
Авторы художественной литературы придумывают имена для персонажей, которые становятся настолько близкими, что делаются частью нашего культурного мышления: Рип ван Винкль, Икабод Крейн, Эстер Прин, капитан Ахав, Измаил, Гекльберри Финн, Джо Марч, Скарлетт О’Хара, Холден Колфилд, Форрест Гамп.
Спорт и развлечения обеспечивают нас неиссякаемым источником интересных имен: Бейб Рут, Джеки Робинсон, Микки Мэнтл, Джонни Юнайтес, Золя Бадд, Шакил О’Нил, Винус Уильямс, Тина Тернер, Спайк Ли, Мэрилин Монро, Опра Уинфри, Элвис Пресли.
Писатели тяготеют к историям, которые происходят в городах с интересными названиями: Киссимми, Флорида; Баунтифул, Юта; Интеркос, Пенсильвания; Муз-Джо, Саскачеван; Форт-Додж, Айова; Опп, Алабама[50].
Однако кажется, что лучшие имена как по волшебству привязаны к реальным персонажам, которые в итоге создают новости. Успешные репортеры выявляют и используют совпадение имени и обстоятельств. История в The Baltimore Sun раскрыла печальные подробности жизни женщины, чья преданность мужчине привела к смерти двух ее маленьких дочерей. Мать звали Сьерра Суонн, которая, несмотря на лирическое имя, взывающее к естественной красоте, опустилась на самое дно в мрачной среде, «где героин и кокаин доступны на обочине под равнодушными взглядами заколоченных окон». Автор проследил ее падение, но не к наркотикам, а к «зависимости от общения с Натаниэлем Бродвеем». Сьерра Суонн. Натаниэль Бродвей. Вряд ли какой-либо писатель смог бы придумать более внушительное созвучие.
Я произвольно открыл свою телефонную книгу и обнаружил на двух идущих друг за другом страницах следующие имена: Даниэль Молл, Чарли Маллетт, Холлис Малликоат, Илир Маллкази, Ева Мало, Мэри Малуф, Джон Мамагона, Лакмика Манаваду, Кхай Манг, Людвиг Мангольд. Имена могут рассказать предысторию, раскрыть этническую принадлежность, возраст и характер. (Заслуженный американский теолог Мартин Эмиль Марти из озорства называет себя Марти Марти.)
Интерес писателя распространяется не только на имена и места, но и на названия предметов. Роальд Даль, получивший известность благодаря роману «Чарли и шоколадная фабрика»[51], вспоминает свое детство в кондитерских магазинах, проведенное в жажде таких сладостей, как «…“Глаза быка”, старомодные мятные конфеты, клубничные конфеты, холодок, монпансье, грушевые леденцы, лимонные леденцы… Моими любимыми были леденцы на палочке Sherbet и лакричный мармелад в виде шнурков. Не говоря уже о леденцах Gobstoppers и Tonsil Ticklers».
Для поэта Дональда Холла интерес представляют не сладости, а еще одно лакомство из имен, которое захватывает его воображение в веселой оде «О сыр!»:
В кладовой дорогие твердые сыры, Чеддер и суровый Ланкашир; Горгонзола с ее великодушием;
отрывистая речь Рокфора; и головка сыра Стилтон, который говорит на чувственном загадочном языке, подобно друидам.
Трудно вообразить себе писателя с большим интересом к именам, чем Владимир Набоков. Возможно, потому, что он писал и на русском, и на английском языках, а также был блестящим энтомологом; Набоков разбирал слова и образы, выискивая глубинные смыслы. Его величайший антигерой Гумберт Гумберт начинает повествование в «Лолите»[52] этими незабываемыми строками:
Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.
Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.
В этот прославленный скандальный роман Набоков включает алфавитный список одноклассников Лолиты, начиная с Грации Анджель и заканчивая Леной Шленкер[53]. Роман становится справочником топонимов – от названия мотелей: «…все эти “Закаты”, “Перекаты”, “Чудодворы”, “Красноборы”, “Красногоры”, “Просторы”, “Зеленые Десятины”, “Мотели-Мотыльки”» – до забавных надписей на придорожных уборных: «“Парни” – “Девки” (TM), “Иван да Марья”, “Он” и “Она” и даже “Адам” и “Ева”».
А что, собственно говоря, такого в имени или названии? Для внимательного писателя и страстного читателя ответ на данный вопрос может быть бесконечно многообразен. Имя или название предполагает забаву, проницательность, обаяние, ауру, может определять характер, самобытность, психоз, удовлетворенность, наследственность, благопристойность, нескромность и одержимость. Так, согласно поверью в некоторых культурах, если я знаю ваше имя и могу произнести его, я владею вашей душой.
