борьбы.
Но народу нужно было реальное осуществление его требований, а не игра в парламент, не пустые споры о министерских комбинациях и коалициях.
В рядах меньшевиков и эсеров усиливался разброд. Внутри этих партий выделялись отдельные группы и группировки. Левое крыло эсеров объявило себя самостоятельной партией.
Вместе с тем наиболее оголтелая часть контрреволюции требовала самых крайних мер для борьбы с народом, старалась сплотить свои силы.
Для того чтобы ослабить революцию, реакционные генералы сдали немцам Ригу, идя на прямое национальное предательство, готовились открыть германским империалистам фронт под Петроградом.
Правительство замышляло заключить сепаратный мир с Германией, с тем чтобы все силы обрушить на революционный народ. Наконец, генералы готовили вторую корниловщину, усиленно собирали «ударные батальоны», стягивали казавшиеся надежными воинские части, добивались расформирования революционных полков.
Нельзя было откладывать подготовку восстания на долгий срок, ибо буржуазия могла сплотить свои силы, предпринять действия, грозившие революции гибелью.
Решительный момент приближался. Восстание превращалось в непосредственную практическую задачу. В. И. Ленин нацеливал партию на то, чтобы именно на этом сосредоточить все усилия.
В начале октября он приехал из Финляндии в Петроград.
Оставаясь в подполье, Ленин непосредственно возглавил работу по подготовке штурма.
Ленина не видно,
но он близ.
По тому, работа движется как,
видна
направляющая
ленинская мысль,
видна
ведущая
ленинская рука.
В. Маяковский
Сигнал дан, штурм начался
Путь был не близок. Он вел Большим Сампсониевским проспектом по Выборгской стороне, переводил Гренадерским мостом через Большую Невку на Петроградскую сторону и дальше — вдоль набережной реки Карповки.
Ленин шагал быстро своей характерной энергичной походкой. Рядом шел связной Эйно Рахья, внимательно вглядываясь в сырые осенние сумерки, сгущавшиеся над Петроградом. У дома № 32 по набережной Карпов-ки оба остановились.
Был вечер 10 октября 1917 г. Сегодня здесь должно было состояться заседание Центрального Комитета большевистской партии.
Ленин присутствовал на заседании ЦК впервые после июльских дней. Еще не исчезли тревоги и опасности последнего подполья, еще нужны были рискованные переходы по пустынным, настороженным улицам мимо юнкерских патрулей… Но, несмотря ни на что, Ленин снова в Питере — там, где билось сердце революции, в Питере в самый решающий, переломный момент!
Долгожданный час наступил. Стало не только возможно — стало необходимо именно в эти дни подняться на вооруженное восстание, чтобы свергнуть господство капитала.
Тот кризис, который неотвратимо назревал и углублялся, теперь охватил всю страну — от края до края, снизу доверху. «Так дольше продолжаться не может» — эта мысль превратилась во всеобщее убеждение. Из национального кризиса был один-единственный выход — взятие государственной власти рабочим классом, его партией. А поскольку теперь власть можно было взять только силой, значит, следовало на очередь дня поставить вооруженное восстание. От этого и только от этого зависела отныне судьба революции.
Уже в сентябре прозвучал ленинский вывод, точный, как математическая формула, пламенный, как сама революция: «Пора!».
«Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту.
Кризис назрел…»{51}
Ленин не преуменьшал трудностей борьбы, ио он знал и видел, что победа неизбежна. Его уверенность — «мы победим безусловно и несомненно»{52} — основывалась на всестороннем, глубочайшем анализе обстановки. Он задавал вопрос: «Удержат ли большевики государственную власть?». И, разбирая по пунктам доводы врагов, не оставлял от этих доводов камня на камне. Не найдется, писал Ленин, той силы на земле, которая помешала бы большевикам, если они возьмут власть, удержать ее. Ленин снова формулировал простые, ясные, четкие лозунги, которые поддержит народ, за которые он будет стоять до конца: «Власть Советам, земля крестьянам, мир народам, хлеб голодным!»
Раз восстание назрело, стало в порядок дня, надо готовить его со всей энергией и отвагой, поднимать народ, вести его на последний, решительный бой. Решение задач революции — «в рабочих кварталах Питера и Москвы». Большевики готовят не заговор, а могучее восстание масс, они все силы должны «двинуть на заводы и в казармы… там нерв жизни, там источник спасения революции…»{53}
Ленин уже наметил в общих чертах план вооруженного восстания. В письмах и статьях сентября — начала октября им поставлены конкретные задачи флоту, рабочим, революционным войскам и вместе с этим даны чеканные теоретические определения, показывающие восстание как подлинное искусство. «Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной атакой флота, рабочих и войска, — такова задача, требующая искусства и тройной смелости»{54}.
Вся сила ленинского гения, казалось, сконцентрировалась в выводе о необходимости восстания, его моменте и плане — дерзновенный полет творческой мысли, подлинно революционная страстность и беспощадная строгость научного анализа, трезвый учет всех фактов и факторов, орлиная широта видения, невероятная масштабность охвата событий и поразительное знание конкретной обстановки вплоть до мельчайших деталей.
…То и дело открывается входная дверь в квартире большевички Сухановой, куда собираются на заседание члены ЦК. На вешалке в передней — неизменная кожаная куртка Свердлова, плащ Дзержинского. Проходит в комнату Сталин, садятся у стола Бубнов, Урицкий, Коллонтай. Двенадцать членов Центрального Комитета в сборе. Свердлов, председательствующий, открывает заседание.
За каждой фразой, внешне буднично-простой, суховатой, за спокойной деловитостью обстановки — сознание величайшей важности происходящего, небывалой ответственности, ложащейся на плечи участников заседания. Скромно и просто в повестке дня название ленинского доклада — «Текущий момент», скупы и четки фразы. А в нем, в этом докладе, — дыхание надвинувшейся грозы, поступь самой истории, неугасимое пламя революции. Ленинские слова полны сдержанной страсти и необычайной внутренней силы, неумолимо логичны: восстание назрело. Надо готовить его технически, все вопросы решать исходя из этого факта.
Доклад подходит к концу. Ленин берет в руки маленький исписанный с обеих сторон листок бумаги в клетку. 39 строчек текста содержат проект резолюции Центрального Комитета.
Сжатая до предела характеристика обстановки, где каждое слово стреляет, каждая фраза — заряд огромной взрывчатой силы. Четкий вывод: «Все это ставит на очередь дня вооруженное восстание». За этим выводом — деловое, короткое решение: «Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы…»{55}.
Этот документ вобрал в себя зарево полыхающих в стране крестьянских восстаний, окопную солдатскую
