проехаться по своему хозяйству, а тут то одно, то другое, не знаю, за что схватиться в первую очередь.
По документам их баронство считалось маленьким — всего лишь десять гектаров земли или, по меркам этого мира, приблизительно девять с половиной десятин. Из них около пяти десятин занимали лес, река на границе с соседним баронством и большое озеро недалеко от деревни Озерное. От него и пошло название деревушки. Пруд же в саду за господским домом был искусственного происхождения. Еще бабушка баронессы попросила мужа сделать зону отдыха с прудом и беседкой.
Как и предполагалось, Катерина завтракала одна: мужчины отказались и вышли на улицу. Видимо, они рассказали Захару о поездке, поэтому, когда девушка появилась на крыльце, запряженная бричка уже поджидала во дворе. Катя застыла в изумлении.
— Захар, это что?
— Транспорт для вас, барышня, — не понял вопроса помощник.
— А остальные на чем поедут?! — возмутилась она. — Телегу запрягай!
Тут некстати нарисовался Петька вместе с Рыжиком, буквально не отходящим от ребенка. Впрочем, собака и дома всегда следовала за Данилкой.
— Нет, в следующий раз, — ответила, словно отрезала, Катерина на просьбу мальчика поехать с ней.
— Барышня, чесслово, я не буду мешаться! — заканючил ребенок.
Дед Василий только усмехнулся — он привык к поведению Петьки, — а вот Матвей недоуменно переводил взгляд с хозяйки на пацана и обратно, удивляясь, что баронесса терпит выходки крестьянского ребенка.
— Не удивляйся, — хлопнул его по плечу старик. — Он на особом счету у барышни, жизнь и честь ее спас недавно.
— Садись, но от меня ни на шаг, — сдалась Катерина.
— Хорошо, барышня, — довольно улыбнулся мальчишка, показывая едва проклюнувшиеся нижние резцы.
Проехав Подлесье, Захар направил лошадь в лес, именно там пролегала дорога до Озерного. Высокие деревья с густыми кронами скрывали путников в тени, солнечные лучи лишь изредка пробивались через ветки, освещая дорогу. Густота леса Катерину, жительницу мегаполиса, поразила. Земные леса не шли ни в какое сравнение.
Когда телега выехала из леса, солнечный свет больно ударил по глазам. Дорога пролегала вдоль песчаного берега изумрудной полноводной реки, отделявшей, по словам Захара, их земли от соседей.
— На Светлом озере со дна бьют родники, вода там всегда чистая и холодная. Она маленьким ручейком вытекает и впадает в Быструю, — проинформировал Матвей, заметив восхищение девушки.
— Берег по всей территории песчаный? — поинтересовалась Катя.
— Да, барышня. Хотите взглянуть?
— Пожалуй.
Баронессе было интересно, что удастся найти на берегу бурной речки.
Как часто бывает, в голову ничего не лезет, а только увидишь нечто знакомое, сразу возникают идеи одна смешнее другой. И это не сарказм. Обычно так и случается. Все же жизнь в мегаполисе сильно отрывает людей от природы. Они уже не представляют себя без компьютеров, телефонов, гаджетов и шума автомобилей. А чутье, которое рождается вместе с человеком, с его инстинктами, как у первобытного гомо сапиенса, может и подсказать, что дальше предпринять. Вот на это и надеялась Катерина.
Глава 15
В день попадания Катерины в альтернативный мир в соседней усадьбе «Белые пески» произошла трагедия. Правда, слухи о ней дошли до «Тихого уголка» только через полтора месяца.
Мужчина, раненый в голову, сильно страдал. Он ничего не осознавал, приходилось разжимать ему зубы, чтобы вливать отвар лечебных трав. Уже неделю барон Кротов был без сознания. Лекарь не давал надежд на выживание.
Прибывший городовой стал выяснять, по какой причине с молодым бароном случилась такая оказия. Тогда дворецкий Прохор пояснил, что господин вместе с друзьями поехал поохотиться. В это время госпоже баронессе, находящейся на сносях, стало плохо. Лекарь попросил служанку подготовить горячую воду и чистые тряпки для роженицы, а за бароном послали слугу Сергея.
Услышав, что жена должна вот-вот родить, Владислав Парамонович развернулся и помчался домой. Как впоследствии рассказал его друг Егор, лошадь ни с того ни с сего встала на дыбы и сбросила всадника. Неудачно упав, барон попал головой под удар копытом и с тех пор не приходил в себя.
— Как баронесса? — поинтересовался городовой.
— Девочку родила благополучно. А узнав, что произошло с мужем, потеряла сознание. Сейчас лежит в родовой горячке, — ответил лекарь.
— Вы считаете, надежды нет?
— Пути Творца неисповедимы. Может, и выживет, пока не ясно. На данный момент и у барона, и у баронессы состояние тяжелое.
— А с ребеночком что?
— В селе крестьянка два дня назад разродилась. Привезли ее в имение и сделали кормилицей. Молока на обоих малышей хватает.
Городовой вышел из дома и направился в конюшню. Лошадь барона стояла в деннике, била копытом, кося глазом на пришлых и раздувая ноздри.
— Господин, не стоит так близко подходить, — предостерег конюх. — Последнее время, как уронила хозяина, не находит себе места. Периодически прядает ушами и взбрыкивает. Барин-то за ней с младенчества присматривал.
— Ничего не заметил необычного в ее поведении? — уточнил городовой. — Надо понять, почему она сбросила седока.
— Это я вам и так скажу. Кобылка наша на сносях, а когда она скакала по полю, ее укусила змея. Страх за потомство и привел к неправильному поведению животного.
— Не мог кто-нибудь подрезать подруги?
— Спаси нас Творец! — сделал отвращающий знак мужик. — Мы же не убийцы какие, господин городовой!
— Значит, злого умысла не было.
— Не было, как есть не было, господин городовой! Мы хозяина любим. У других-то крестьяне и плети получают, и ходят голодными, а наш с золотым сердцем.
— Понял я, понял, — махнул рукой служивый и вернулся в дом. — Вот что, уважаемый господин… — обратился он к ожидавшему там лекарю.
— Салимский Антон Ермолаевич, семейный доктор семьи Кротовых, — представился тот.
— …господин Салимский, — кивнул городовой. — Как только хозяин придет в себя, сразу отпишитесь о его состоянии и пришлите письмо с подручным.
— Так и сделаю.
После отъезда непрошеных гостей Антон Ермолаевич еще раз осмотрел больного.
— Да, дружок, при такой-то травме редко кто поднимается на ноги, — тяжело вздохнув, лекарь направился на кухню приготовить отвар, снимающий боль.
— Антон Ермолаевич, с Софьей Алексеевной плохо! — воскликнул вбежавший следом Прохор.
Все бросив, пожилой мужчина стремглав помчался на второй этаж.
Бледное лицо женщины в обрамлении кружев чепчика терялось среди белизны простыней и одеял, края бескровных губ посинели. Она
