центру, витрины переливались разноцветным сиянием, хотелось продолжения праздника, и мы зашли в кофейню попить вкусного капучино с пирожным. Слева у окна сидели два парня, они с интересом поглядывали на наш столик и, клянусь, смотрели не только на мою длинноногую Дашку, но и на меня. Мне стало весело, я улыбнулась рыжеволосому пареньку — он ответил широкой улыбкой. Дашка перехватила мой взгляд, и мне стало неловко, я скосила глаза правее и наткнулась на Ингу Олеговну. Она не сводила сияющих глаз с молодого человека, почти ровесника наших пареньков с соседнего столика. И он на неё смотрел такими глазами! Разве такое может быть? Два месяца назад в психушке с попыткой суицида лежала, а теперь светится вся от того, что какой-то мальчишка ей улыбается. Впрочем, и мальчонка тоже светился; в том, что здесь всё по-серьёзному, можно было не сомневаться. Но Инга Олеговна не могла сидеть в кафе с молодым человеком, она должна в это время суток находиться дома, в квартире с видом на историческую часть города. Однако за столиком у окна была именно она, Инга Олеговна, всегда правильная, собранная, с идеально уложенными волосами, с холеным лицом, в длинной замшевой юбке и красивом шёлковом платке, как-то невероятно изысканно накрученном вокруг шеи, а напротив неё сидел ушастый паренёк и кормил её мороженым из своей креманки.
Мне очень хотелось поделиться с Ирой увиденным мною в кафе, но я не могла: Ирина тут же раззвонит про начальницу по всему офису, а это была чужая тайна, чужая подсмотренная любовь… А моя любовь то налаживалась, то ускользала.
На следующий день мне позвонила университетская подруга Юлька и пригласила на день рождения. Не помню, я рассказывала или нет, что Юлька была моим свидетелем на свадьбе, и на всех моих свадебных фотографиях она занимает центральное место, потому что так понравилась фотографу, что даже невесту с женихом он снимал под таким ракурсом, что на переднем плане оказывалась свидетельница. Юлька вышла замуж вскоре после меня по нелепому залёту за едва знакомого студента-медика, который, кстати, жениться очень не хотел. Свадьбу из-за строптивости жениха переносили несколько раз. И вот когда Юлькины родители были уже в полном отчаянии, а сама она тяжело ходила, переваливаясь на отекших ногах, жених проявил порядочность и повел невесту в загс. И что любопытно: мы все выходили замуж влюбленные и любимые, уверенные в своих избранниках, но спустя какое-то время почему-то расставались. Причины у нас всех были разные, но итог семейной жизни один. А Юлькин брак, вопреки всем предсказаниям, благополучно существует. Юлька живет со своим теперь уже не студентом, а заведующим отделением центральной больницы много лет в любви и уважении, родила ещё двух дочерей, и вместе со своим мужем она являет нам пример супружеской любви и верности.
На Юлькин день рождения мне очень хотелось пойти с Князевым, ведь я всем говорю, что у меня есть друг. А почему я только говорю, мне его что, показать стыдно? Я ожидала, что моего возлюбленного придется долго уговаривать, но Миша на предложение пойти в гости к моей университетской подруге согласился неожиданно легко: «Тысячу лет не был на нормальных семейных торжествах». В гостях я была на седьмом небе. Все с восхищением смотрели на моего шикарного спутника, который так обаятельно улыбался, так остроумно шутил, так достойно себя держал, что не позавидовать мне не хватило ничьих мадамских сил.
— Классный мужик, — шепнула мне Юлька перед нашим уходом. — Но красивый, зараза. Смотри, чтобы не увели.
— Не уведут, — уверенно заявила я, хотя, на самом деле никакой уверенности не испытывала.
А из гостей мы поехали к Князеву на дачу. Я позвонила домой и сообщила, что останусь в гостях у тёти Юли. Дашка была удивлена: ночевать вне дома у нас было не принято, но я ничего с собой поделать не могла. А на даче Князев заявил, что весь вечер не пил, исполняя роль моего шофёра, поэтому сейчас может себе позволить. И позволил, а я с изумлением наблюдался, как он напивался, не пил, а именно напивался, молча, планомерно, как будто шёл к поставленной цели. Ирина предположила, что смены настроения Князева связаны с употреблением какого-нибудь наркотика, что было мной с возмущением отвергнуто. Но в тот момент у меня, глядя на напивающегося возлюбленного, мелькнула мысль, что Миша латентный алкоголик. Опустошив бутылку, Князев принялся за вторую и заснул в кресле. Я подошла, чтобы поднять стоявший на полу стакан с недопитым виски, а Миша открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом и, поймав мою руку, заговорил:
— Что мне делать? Я так люблю Марусеньку. Я ею брежу, хочу жить без неё, но не получается. Маруська меня гонит, как пса паршивого, но я без неё не живу. Я её везде вижу. Такую, как Марусенька, я никогда не встречу, таких больше нет. Есть похожие, но они не такие. Хорошие, добрые, но они не она. Как она смеется! А как прищуривает глаза! У неё такие длинные волосы, как у тебя, но ты, не она, и никогда ею не будешь.
Я слушала пьяное бормотание и наполнялась счастьем. Понятно, что Князев так напился, что даже меня не узнаёт, но он рассказывает о любви к Марусе — о любви ко мне, рассказывает, что мною бредит. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Только когда я его гнала, как собаку? Это, видимо, пьяные воспоминания о том, как я его на кухне не хотела оставлять ночевать.
Утром у Князева болела голова, он ругал себя, что напился, меня, что не остановила, пил минералку без газа… Словом, романтического воскресенья не получилось.
В понедельник утром меня вызвала в кабинет Инга Олеговна. Кабинет у неё под стать ей: светлая мебель, серовато-голубые стены, цветущие фиалки в изящных белых горшочках на подоконнике — статусно и изысканно.
— Мария, мы с Вами на прошлой неделе встретились в кафе на Дмитровке.
Интересно, когда она меня заметила? Казалось, так была увлечена своим спутником, что ничего не видела вокруг.
— Теперь Вы рассказываете коллективу, что я была там с…, — Инга Олеговна на секунду замялась, — с молодым поклонником. Так вот это был мой родственник, мой племянник. Так можете всем и сказать, опровергнув сплетню, которую Вы пустили по офису.
Я таких слов от начальницы никак не ожидала:
— Инга Олеговна, что Вы оправдываетесь! Какое кому дело, с кем Вы были и где. А потом, я никому ничего в офисе не рассказывала. И не в
