крутить головой и махать рукой.
— Так вот. Надо проследить, куда и к кому едет Качуков. Желательно, узнать, что же он такого везёт. Откуда у него бумаги на проезд? Не мы, не полиция их не выдавали, это я уже выяснил. Далеко, я думаю, он тоже не поедет. Так, на пару дней от Москвы, но точно это не известно. Его желательно не трогать, а вот кому он передаст бумаги, можно — наставляет меня полковник на задание.
— Вы меня ни с кем не спутали? — удивляюсь «поставленной задачи».
— Вы дворянин и патриот России, и должны всё сделать для её защиты — получаю ответ. Савельев чуть по стойке смирно от такого не встал.
Он что, это серьёзно? Он хоть сам понимает, что сейчас говорит и на что меня посылает? Или наоборот… слишком хорошо понимает? Дураков, в жандармерии точно не держали, да ещё в таких чинах.
— Я надеюсь… на преференции от вашей службы. И что на мои трофеи, Ваша служба претендовать не будет? — вздыхаю от неизбежного.
Доприкалывался. Вот и получай, русскую народную сказку — пойди туда, не зная куда. Вообще куда я лезу? Мне что, слава трёх мушкетеров спать не дает? Ну… скорее да, чем нет. Заела обыденность и текучка, в которой я «тону» решая кучу проблем. Если в прошлой жизни я ничего толкового не сделал, даже вспомнить не о чём, то хоть может в этой…повезёт. Все мои потуги подтолкнуть «корабль экономики», по большей части, для такой страны как Россия, мизер. Тут надо общегосударственная программа, с серьёзными финансовыми тратами.
Но в этом как раз, не заинтересованы помещики и чиновники, всячески этому сопротивляясь. Да те же тульские купцы не стремятся, да и не умеют, управлять фабриками и заводами. Ну, в основном. Впрочем, как и я сам не умею. Им хватает и своих мастерских, позволяющих очень даже неплохо жить по их понятиям. Хотя они уже и почувствовали угрозу из-за границы, но полностью её ещё не осознали. Поэтому я, наверное, и ищу адреналина, не задумываясь о последствиях? А может я какой-то не правильный попаданец? Всё у меня шиворот навыворот. Бросаюсь из одной крайности в другую. Хватаюсь за всё и ничего не довожу до ума. А деньги у меня вообще не задерживаются. Из всего этого делаю вывод — что не я управляю обстоятельствами, а они мной.
— Преференции, это мо-ожно — опять улыбается полковник. — Но остальное, желательно действовать… в пределах законов империи. Особенно с дворянами, а то потом, проблем не оберёмся.
— Вот уж и нет. Что с бою взято, то свято — но это уже чересчур, себя и своих людей я подставлять за чьи-то интересы не буду, как и за зря рисковать. Нашел дурака.
— Но если с бою, а не грабёж…тогда, да — не очень уверенно Шварц.
Ага. А иначе здай государству. «Большие дяди» лучше тебя распределятся материальными ценностями. Авантюра. Чистой воды авантюра. Только колье королевы для полного антуража и не хватает…или её самой. Ладно, семи смертям не бывать, а одной не миновать. Считаю — я, Кулик, Ремезы, Фатей, Савельев и попробуем Петра Окунева забрать и того надо семь лошадей. Плюс хозяйскую лошадь, раз появилась такая возможность.
— А сколько стоят у него лошади для вас, Сергей Павлович? — задаю вопрос, который меня беспокоит.
— Сто-сто двадцать рублей ассигнациями, наверное — неуверенно полковник.
— А хозяйская? — ох, уж мне эта не уверенность. А то я не знаю как генералы всегда и во все времена наживались на государственных поставках.
— Шестьдесят — восемьдесят — это уже Савельев, подсказывает полковнику видя его затруднения.
Нифега себе договорённость, сплошное разорение. Передаю Кулику тысячу рублей и отправляю вместе с Савельевым, надо действовать быстро. В помощь им отрядил и Ванюшу. Они уезжают на возке Шварца. Перед этим он оттуда достал два ружья, мешочек с пулями и деревянный молоток.
— Это всё, что могу. И не прибедняйтесь Дмитрий Иванович, я же знаю что вы, оружие от немцев получили — поправляет костюм полковник.
— И почему вы, решили, что я соглашусь? — спрашиваю с хмурым видом. Как мне всё это не нравиться, кто бы знал. Вот чувствую, что такая х…закрутиться, что потом всей Тулой не разгребём.
— Предчувствие — даёт неожиданный ответ Шварц.
Вот же врёт, как сивый мерин. Скорее деньги на такую операцию уже «попилили» между собой? Или извечная подковёрная война кланов и спецслужб? С другой стороны, а мне, не всё ли равно? Косвенно или прямо, меня уже в неё втянули «по самые уши». Вернее, я сам влез со своими техническими новинками, которые стали приносить «нехилые» деньги. Я хоть и стараюсь, чтобы это выглядело как работа других людей, но сопоставить факты будет несложно. А если бумаги действительно попадут за границу обо мне? Долго ли я проживу? Не чужие, так свои же, за бугорное бабло и указания, меня и убьют. Или отравят что, скорее всего.
— Ничего-то от вас и не скроишь и не утаишь — пробурчал я, беря у него ружья и проверяя их целостность.
— Служба такая — улыбается полковник, понимая, что сумел меня уговорить без лишних хлопот для себя.
Дома уже внимательно осматриваю ружья. Ствол восьмигранный. Канал ствола с восьмью полукруглыми нарезами. Затравочное отверстие просверлено. Прицельные приспособления состоят из железной мушки в форме четверти круга и целика низкой вертикальной планки и поперечной риски на основании. На нижней грани закреплено железное ушко, в дульной части прилив с неглубоким винтовым отверстием. Замок без предохранителя курка — крючка — «собачки». На замочной доске надпись: «Тула» и год изготовления штуцера 1778. Ложа кленовая, с цевьем во всю длину ствола и прикладом со щекой и гнездом для оружейной принадлежности. Ложа окрашена в черный цвет.
— Егерский штуцер — прокомментировал Шварц. — С отдачей, казённое имущество, как ни как. Калибр как у охотничьего ружья по двадцать миллиметров. Прикинул вес приличный, около пяти килограммов. Шомпол железный.
Ну не знаю. Не вызывает у меня такая конструкция доверия и всё тут. Слишком много во мне стереотипов двадцать первого века. Но как говорят дарёному коню, в зубы… Стоп. Какого чёрта я время теряю, ведь знаю пословицу — собираешься в лес на день, продуктов бери на неделю. Куда это можно на хороших дилижансах ехать? Да ещё на колёсах, когда вокруг все на санях ездят? Явно путь не близко. Или я сам себя накручиваю? Нет, лучше подстрахуюсь, слишком воспоминания свежие. Мой балок, хорошо бы взять, я помню, как он нас выручил, но он слишком медленный. Значит тоже надо…и ничего не подходит, кроме похожего дилижанса.
— А я могу взять дилижанс в прокат? — резко кладу штуцер на стол и смотрю на Шварца.
— Не знаю. А вы, что думаете, он всё же далеко поедет? — высказывает сомнения Шварц.
— Да кто его знает, куда его нелёгкая занесёт. Но мне тоже нужен дилижанс — говорю категорично.
Уже вечер, ещё немного и станет темно. Захватив Леонида, мы отправляемся к Андреевым на Киевскую улицу. Пришлось идти пешком, так как Савву я уже отпустил домой. Тут-то и идти совсем не далеко, но в своей шубе, подаренной Мальцевым, я запарился. Придётся опять Фёдора «грабить» на куртку.
— Михаил, нам нужен дилижанс — насел на одного из владельцев дома, а так же занимающимся крупным извозом Андреева, понятно, что не сам Андреев лично управляет дилижансами. Мужику лет, чуть более тридцати. В глаза сразу бросаются пышные чёрные усы, спускающиеся до подбородка. Под ними большой бант или как он там называется, тёмно-бардового цвета. Волосы у мужика чёрные, редкие, зачёсанные слева на право. Он одет в тёмный костюм, который виден из щегольского редингота тёмно-коричневого пальто, небрежно накинутого на плечи.
Как-то раньше я на такие пальто внимания не обращал, считая их форменной одеждой бедных студентов и устаревшей модой. Оказывается, ошибся. Ещё носят…
Мещанское сословие по положению стояло ниже купеческого. Именно мещанам принадлежала большая часть городского недвижимого имущества в Туле. Будучи основными плательщиками налогов и податей, мещане, наряду с купцами, относились к категории «правильных городских обывателей». Звание мещанина было наследственным. Записаться в мещане мог любой городской житель, который имел в городе недвижимую собственность, занимался торговлей или ремеслом, платил подати и исполнял общественные службы. Исключить мещанина из сословия мог только суд или мещанское общество.
Мещанин платил подушную подать, внутренние городские сборы, отбывал рекрутскую повинность. Мещане имели право корпоративного объединения и сословного мещанского самоуправления, которое реализовывалось через мещанские управы. Для них существовал отдельный, мещанский суд. Мещане города объединялись в «мещанское общество». Принадлежность к мещанству оформлялась записью в городовой обывательской книге, то есть всякий мещанин был
