какое сравнение. После допроса, уруса увезли в другое поселение, а потом в третье, ставшее конечным пунктом дислокации. Там его бросили в зловонную яму, служившую зинданом для десятка других бедолаг.
Обросшие и оборванные, они находились на положении рабов. Лица мужчин выглядели совершенно безучастными, они никак не реагировали на вновь прибывшего, но стоило охраннику отойти, как тут же подняли его с земли, окружили и давай расспрашивать обо всём, что их тревожило:
— Ты кто? Откуда? Когда взяли в плен? Наши близко или нет?
— Я Иванов Иван Иванович, родом из Самары, в плен попал в июле 86.
— Надо же, а у нас в батальоне тоже был Иванов Иван Иванович, только откуда он, не помню.
— А разве так бывает?
— Всё бывает, не зря наше ФИО взято за образец.
— Кстати, прикольное погоняло, тебя в школе поди тоже называли образцом?
— Да нет, обошлось. А вас всех как зовут?
— Я Саня Егоров. Я Михаил. Я Женька. Я Алишер. Меня Павлом зовут, а вон там Магомед и Ваха, — звучало со всех сторон приглушёнными голосами.
— Ребят, а какое сегодня число? — спросил Ваня, ответив на все вопросы.
— Во даёт, хотя, немудрено, что заблудился во времени.
— По моим подсчётам, с утра было 7 марта 1987 года.
— Ничего себе, прошло почти три недели, с момента моего побега.
— Так ты же говорил, что у тебя была карта.
— Да, я по ней и ориентировался, но когда, наконец, спустился в долину, мне помешала песчаная буря, не знаю, сколько она длилась, еле успел найти себе укрытие.
— Тебе повезло, что вообще остался в живых.
— Да уж, можно ли считать везением, что я опять попал в плен?
— Главное, что живой, значит, не всё потеряно.
— Ты прав.
— Ээх, а у наших девчонок завтра праздник.
— Точно, сейчас бы домой, на Родину, к ним под бочок.
— Я бы своей Алёнке море цветов подарил.
— А я бы золотое колечко в бархатной коробочке.
— Что, неужто и предложение бы сделал?
— Обязательно, встал бы на одно колено и попросил бы стать моей женой.
— Ничего, вот вернёшься и поженитесь.
Несмотря на очередное пленение, Иван всё же был рад очутиться среди этих ребят, со своими легко найти общий язык, они всегда поймут и поддержат. Впервые за долгое время он проспал практически без сновидений. И только рано утром, едва забрезжил рассвет, перенёсся к своей Снежинке, в роддом.
Во сне она родила ему двойняшек, сына Ивана и дочь Марию. Вот только подержать их на руках довелось недолго, зато с любимой наговорился всласть. Просыпаться и возвращаться в суровую реальность очень не хотелось, жаль, что это был всего лишь сон.
Глава 15 Молитвы были услышаны…
После бегства Ивана, жизнь Васимы разделилась на две половины. В первой остались воспоминания о сероглазом иноземце, а во второй преобладали обычные заботы замужней афганской женщины. Как бы там ни было, Хайрулла оставался её мужем, с той лишь разницей, что больше не претендовал на неё.
Мать всё время плакала, глядя на сына, в одночасье превратившегося в неразумного ребёнка. Ещё недавно он был её гордостью, но кулак проклятого гяура пришёлся прямо по голове, отправив его обратно в детство.
Бывший пальван стал кротким, как ягнёнок, и воевал преимущественно с мухами или дворовой птицей, за которыми гонялся с криком и гиканьем. Куры в испуге бросались от него врассыпную, не зная, что ждать от человека-горы, который, несмотря на свои размеры, отнюдь не был агрессивным.
И уж, тем более, дурачку не было никакого дела до жены, забеременевшей, после их единственной ночи, к радости вдовствующей свекрови. Она усиленно оберегала невестку, не давая той выполнять тяжёлую домашнюю работу, а то, неровен час, скинет.
Как ни странно, Васима не испытывала по этому поводу ни малейших угрызений совести. Она была больше озабочена судьбой настоящего отца своего ребёнка и молилась денно и нощно, испрашивая у Всевышнего защиты и милости.
В свою очередь, о том же истово просила у Бога и Снежка. Находясь в Москве, за несколько тысяч километров от Афганистана, где погиб Ванечка, она родила от него детей и уже тем была счастлива, не пытаясь хоть что-то изменить в своей личной жизни.
Девушку по-прежнему одолевали яркие сны, с участием её возлюбленного. Она даже не задумывалась, что в этом может быть что-то ненормальное. Один лишь раз поделилась с матерью, когда та снова завела песню про новые отношения:
— Веня, сын близкого друга твоего отца, очень хороший перспективный парень.
— Не надо, мне это ни к чему, сразу говорю.
— Что значит, ни к чему? У тебя, как у всякого живого человека, есть свои потребности.
— Мне хватает снов.
— Ты о чём, дочь?
— Ко мне всё это время Ваня приходит.
— То есть, ты занимаешься этим с мертвецом?
— Почему с мертвецом? Я вижу его живым и с нетерпением жду приближения ночи.
— Да ты с ума сошла? Как можно радоваться бесовским сновидениям?
— Почему бесовским?
— Потому что Ивана больше нет, а значит, тебя одолевают демоны, что тут непонятного?
— Мам, ты рассуждаешь, как дремучая бабка, а не как кандидат медицинских наук.
— А ты говоришь, как одержимая. Тебя надо немедленно отвезти в церковь и причастить.
— Не начинай, пожалуйста, всё со мной нормально.
— Дочь, пожалуйста, послушай меня, ты же не хочешь меня расстроить?
— Ну что за манипуляции, мам? Я и сама так могу. Ты же не хочешь, чтобы мы с детьми съехали от вас? А то я мигом их соберу.
— Не говори так, прошу, я ведь добра вам желаю. Хочу, чтобы у моих внуков была здоровая мать.
— Ты меня ещё душевнобольной объяви, — вызывающе фыркнула Снежка.
Как бы там ни было, но Полина Григорьевна добилась своего и в ближайшие выходные
