Дело Министерства рыбной промышленности иллюстрирует два важных момента. Во-первых, давняя практика подношений по-прежнему имела место в советское время, директора предприятий и их подчиненные продолжали раздавать подарки вышестоящим в хозяйственно-административной иерархии. Во-вторых, высокопоставленные должностные лица принимали ценности от подчиненных с явной беспечностью, как будто это в порядке вещей. После расследования оба обвиняемых отделались предупреждением. Приведенные примеры служат также иллюстрацией сложной природы официальной и неофициальной экономики. В чем разница между взяткой, вознаграждением, подарком и любезностью? Между законным, незаконным и полузаконным? Порой и участникам, и прокуратуре было трудно в этом разобраться (так же как нам сейчас).
Еще одна разновидность подношений на рабочем месте предлагалась «в интересах производства» управленцами, которые пытались получить необходимые материалы или ликвидировать узкие места, мешавшие выполнению плановых заданий. В таких случаях обычно главной целью сделки не являлась личная выгода. Заключаемые сделки позволяли заводам, колхозам, даже целым отраслям промышленности работать в соответствии с планом109. Прокуроры, как правило, понимали, что взятки «в интересах производства» (ради выполнения плана) не преследовали личных целей, и потому относились к ним иначе, чем ко взяткам, мотивированным корыстью110. Конечно, и в данном случае взяткодатель мог косвенно выиграть: например, получить премию большего размера, если его предприятие выполнит план. Тем не менее для этой категории операций индивидуальная прибыль не служила главной причиной.
Забота о выполнении планов обязательных поставок колхозами, к примеру, толкала на незаконные сделки сельское руководство. Начальник и инженер Пушкинского районного отделения Мособлэнерго в 1946 г. принимали от колхозов взятки за ускорение работ по электрификации хозяйств111. Они брали их наличными и в виде нескольких тонн овощей, которые, вероятно, продали на черном рынке. В 1950 г. партийные контролеры наложили взыскание на колхозного председателя из Таджикистана, дававшего взятки, чтобы получить остро необходимые удобрения, которые он из-за трудностей снабжения не мог приобрести в обычном порядке112. Председатель разослал эмиссаров по химическим заводам области добывать удобрения в обход соответствующих плановых органов. Не сумев достать нужное легальным путем, они купили удобрения по высоким ценам, потратив 150 тыс. руб. из колхозных средств. В бухгалтерской отчетности колхоза этот расход скрыли, занизив выручку от продажи сухофруктов. Важно отметить: не было никаких доказательств, что (согласно докладу) «честный» председатель взял хоть какую-то часть денег себе и вообще имел «жадные или корыстные» мотивы. В его пользу говорил и тот факт, что колхоз управлялся хорошо, ежегодно повышал урожаи хлопка и выполнял свои обязательства перед государством. Председатель получил только «строгий выговор»113.
Для успеха любого хозяйственного предприятия важнейшее значение имел надежный транспорт. Железнодорожники часто требовали с предприятий дополнительную мзду. Плановая экономика и ускоренная индустриализация 1930-х гг. дали им чрезвычайную власть. Руководители предприятий иногда заключали сделки с руководством железных дорог, чтобы гарантировать доставку дефицитного сырья или преодолеть перебои в снабжении, столь обычные для планового хозяйства. Порой участники сделок маскировали взятки под «комиссионные» или «премии» железнодорожным работникам и выплачивали их из фондов предприятия.
Заключение: Разнообразие и благоприятные условия
В хозяйстве и обществе эпохи позднего сталинизма наблюдается поразительное разнообразие видов взяточничества. Многие из описанных здесь случаев являются плодом своего времени, неотделимым от послевоенных сталинских лет, когда отголоски войны еще постоянно давали о себе знать и воздействовали на все аспекты советской жизни. Неформальные отношения процветали, по мере того как люди пытались освоиться в системе, на которую наложили отпечаток война и ее последствия в дальнейшие годы. Для советских граждан взятка являлась предпочтительным (пусть и рискованным) выбором в экономике, где рынки притеснялись, нехватка всевозможных товаров и услуг носила эпидемический характер, а бюрократия отличалась неэффективностью и некомпетентностью.
В последние годы послевоенного сталинизма взяточничество было характерно уже не только для людей, отчаянно нуждавшихся в самом необходимом и старавшихся наладить жизнь в период кризиса. Оно стало средством улучшения условий жизни для населения, которое все еще сталкивалось с трудностями, но поднялось выше уровня бедности. Желание иметь недавно появившиеся потребительские товары, предметы обстановки, отдельные квартиры (вместо комнат в коммунальных) подталкивало представителей постепенно растущего среднего класса и самих элит сокращать путь сквозь дебри канцелярской волокиты и обходить длинные очереди. Взяточничество и теневые рынки позволяли негибкой системе функционировать. Можно сказать, должностные лица, которые улаживали дела, нарушая правила, помогали стране оправиться от последствий военной катастрофы.
Вместе с тем злость на служебную коррупцию смешивалась с недовольством из-за появления «нового класса» бюрократов, привилегированной и укрепившейся элиты, которая вела себя так, словно «владела» должностями, и стремилась взимать за них «аренду». Функционеры, бравшие взятки, казалось, считали себя выше закона и олицетворяли все более негибкую и бюрократизированную советскую систему. Широкомасштабная послевоенная реконструкция страны предоставляла госаппарату новые и новые возможности. У разрастающейся бюрократии, особенно ее верхушки (номенклатуры), по-видимому, крепло ощущение неуязвимости, по мере того как чиновники упрочивали свои позиции в СССР, оставившем позади эпоху террора. Не только номенклатура становилась больше и переставала бояться преследования, зачастую будучи защищена своим начальством в партийных и государственных органах. Мелкая бюрократия – малооплачиваемая, не слишком связанная профессиональным этосом – тоже продолжала быстро расти. Многим ее представителям взяточничество казалось удачным способом повысить доходы114. Имеющиеся материалы указывают на значительную степень преемственности между коррупцией в поздний сталинский период и коррупцией, свойственной брежневской эпохе. Отнюдь не свидетельствуя о каком-либо резком разрыве между сталинскими годами и дальнейшими периодами, эти примеры демонстрируют, что определенная преемственность превалировала.
Данные условия, по-видимому, подтверждают мнение Катрин Вердери об одной из особенностей послевоенного социализма на советском пространстве115. Государство обещало гарантировать людям достоинство, удовлетворяя их основные нужды, и закрепило такое право в конституции. Необходимость после великой победы в войне давать взятки государственным бюрократам – чтобы получить приличное жилье, билет на поезд, работу, медицинскую помощь, паспорт – лишала их этого достоинства. Разочарование советских граждан, которым приходилось переплачивать за то, что, по их мнению, государство обещало им предоставить, возрастало.
Но наихудшей новостью, наверное, стала зараженность взяточничеством самих правоохранительных ведомств, о чем пойдет речь в следующей главе.
