— Между прочим, миссис Скотт, — обратилась к ней Кэрол, — не мы завели против него дело, а Королевская прокуратура, но я готова при необходимости обратиться к ним с ходатайством.
— Этого недостаточно.
Кэрол пожала плечами:
— Это все, что я могу сделать. Впрочем, пусть ваш клиент рассмотрит и альтернативный вариант. Если он не поможет нам в таком щекотливом деле, никто не станет делать ему в дальнейшем никаких поблажек.
— Это угроза, старший инспектор?
— Нет, констатация факта, миссис Скотт. Ведь вам прекрасно известно, какие страсти бурлят, когда дело касается пропавшего ребенка. Да и в тюрьме с насильниками не церемонятся. Так что решайте, мистер Александер. — Кэрол в упор посмотрела на подследственного, и он беспокойно заерзал на стуле. Тогда она раскрыла лежавшую перед ней папку и вынула снимок. Положила перед ним. — Мы нашли это в вашем компьютере. Вы знаете этого ребенка, мистер Александер?
Он бросил взгляд на фотографию и отвел глаза, потом уставился на стену, словно надеялся найти там ответ.
— Да, — сказал, точнее, прошептал он.
— Вы можете мне сказать, кто это?
— Его имя Тим Голдинг. — Он схватил ручку адвоката обеими руками и сдавил ее, будто хотел разломить пополам. — Его фото было во всех газетах. И его показывали по ТВ.
— Оттуда у вас этот снимок? Когда он у вас появился? — Кэрол слегка наклонилась вперед и с трудом изменила тон — добавила тепла и задушевности.
Александер взглянул на Скотт, та кивнула.
— Точно не помню. Кажется, несколько недель назад. Прибыл с электронной почтой, приложением. Я был потрясен, когда открыл его.
— Вы были потрясены тем, что узнали мальчика, Тима Голдинга?
Он кивнул:
— Да, и тем… тем, как он выглядел.
— Вы не привыкли получать снимки голых испуганных детей?
— Не отвечайте, Рон, — тотчас вмешалась Скотт. — Старший инспектор, если вы собираетесь продолжать беседу, я буду настаивать, чтобы вы воздержались от вопросов, ответы на которые могут повредить моему клиенту.
Кэрол тяжело вздохнула: да, верно. Достала из папки еще одну фотографию.
— Вы узнаете этого мальчика?
Александер наморщил лоб:
— Это не тот ли, который пропал в прошлом году? Его зовут Гай или как-то похоже.
— Гай Лефевр, — уточнила Кэрол. — Вам никогда не присылали фотографии Гая Лефевра?
— Нет. — Глаза Александера бегали из стороны в сторону.
Кэрол не могла определить, паникует он или лжет, но при Бронвен Скотт, контролирующей каждый ее вопрос, давить на подозреваемого было бесполезно.
— Что вы сделали, когда узнали Тима Голдинга?
— Я тут же стер снимок, — ответил Александер. — Не хотел, чтобы он у меня оставался.
Кэрол выбивалась из последних сил, стараясь заставить свой голос звучать сочувственно:
— Вам не пришло в голову сообщить об этом в полицию? Вы могли распечатать снимок и анонимно послать нам. Рон, у вас ведь есть дети. Как вы думаете, если кто-то из них пропадет, что вы будете чувствовать? Вероятно, будете надеяться, что найдутся люди, располагающие информацией, которая может помочь следствию, и они передадут ее полиции?
На его лбу выступила испарина.
— Возможно, — согласился он.
— Еще не поздно это исправить, — напомнила Кэрол. — Кто прислал вам фотографию, Рон?
Он шумно выдохнул:
— Не знаю. Люди не используют настоящих фамилий, общаясь по электронной почте. И вам это известно.
Кэрол это знала. Все пользуются никами и комбинациями из букв и цифр, даже те люди, которым нечего скрывать. Ее собственный электронный адрес состоит из имени и последних четырех цифр ее предыдущего телефона, потому что первый вариант — «кэролджордан» — оказался уже занят ее тезкой.
— О'кей. Вы не знаете фамилию отправителя. Тогда сообщите его электронный адрес.
Он развел руками:
— Не помню. Не обратил внимания. Просто стер все вместе, письмо и приложение.
— Вероятно, это был человек, присылавший вам снимки и прежде?
— Я не советую вам отвечать, Рон. — Скотт опять дотронулась ладонью до его плеча.
Кэрол сверкнула на нее глазами:
— По-моему, миссис Скотт, вы упускаете из виду, о чем идет речь: о серьезном преступлении. Пропал ребенок. Мы обе знаем, насколько велики шансы, что его уже нет в живых. Я пытаюсь выяснить, что с ним случилось, вот и все.
— Весьма похвально, старший инспектор. А моя главная забота — интересы моего клиента. И я не стану спокойно сидеть и смотреть, как вы втягиваете его в неблагоприятную ситуацию, вынуждая на потенциально опасные признания.
Кэрол взяла себя в руки и опять обратилась к Александеру:
— Рон, вы можете вспомнить что-либо, что приведет нас к человеку, приславшему снимок?
Он потряс головой:
— Честное слово, если б я знал, я бы сообщил вам. Честное слово, я хочу помочь.
— О'кей. Тогда подойдем к вопросу иначе. Как вы думаете, почему он прислал вам снимок? Почему он решил, что вам захочется взглянуть на подобную вещь?
— Я не считаю… — начала Скотт.
— Все в порядке, — перебил ее Александер. — Я не знаю ответа на этот вопрос. Любой пользователь получает нежелательную почту. Не помогают и блокаторы спама. — Он выпрямился, явно успокаиваясь — сообразил, как вести игру.
В душе Кэрол росло раздражение.
— Ладно. Раз вы выбрали для себя такую линию поведения, мистер Александер, мы поступим так. — Она резко отодвинула кресло. — Наша беседа окончена, но я уверяю вас, что мы проверим каждый байт на вашем жестком диске, мы проследим ваши маршруты по Сети. Вы думаете, что очистили свой компьютер, но наши техники докажут, как вы ошибаетесь. У вас был шанс, мистер Александер, и вы только что упустили его.
Кэрол вышла из комнаты для допросов и направилась в свой кабинет, даже не потрудившись взглянуть, идет ли за ней Пола.
— Стейси! Зайдите ко мне, — сказала она, проходя через помещение группы. Пола и Стейси появились вместе.
— Что мы получили от спецов по компьютеру Рона Александера? — спросила она у Стейси, жестом приглашая обеих садиться.
— Не так много, как они рассчитывали, — ответила Стейси. — Люди ведь такие темные. Александер думал, что он все стер с харда. Вероятно, запаниковал, когда прочел в газете информацию про «Операцию «Руда». Но, как и многие, был уверен: если просто сотрет материалы и опустошит корзину, то дело в шляпе. И, как многие, он не потрудился переформатировать жесткий диск или хотя бы дефрагментировать.
— Дефрагментировать? — переспросила Пола.
