Лаура оставила их на столике, перешла в гостиную и остановилась у неоконченного рисунка женской руки, держащей зеркало. Она почти не работала над ним вчера, хотя потратила много времени, разглядывая его. Лаура беспокойно металась по комнате, так же беспокойны были и ее мысли, лихорадочно сменяющие друг друга; здравый смысл и логика спорили с чувствами — смутными и сумбурными.
Я ни за что туда не вернусь.
Я должна вернуться.
Лаура потерла горящий лоб и начала уже искать аспирин, когда неожиданно прозвенел телефонный звонок. Звонки от репортеров прекратились, поэтому она еще вчера вновь включила аппарат, но все-таки очень неохотно взяла трубку.
— Алло.
— Лаура? Это Эмили Килбурн.
Это не успокоило девушку. Наоборот, ей стало еще тревожнее на сердце.
— Добрый день, Эмили.
— Простите мое нетерпение, деточка, но в моем возрасте время приобретает особое значение. Что вы решили, вы принимаете мое предложение?
— Я… Я пока не знаю, Эмили. Простите меня.
— Если вы волнуетесь, как вас примет семья, вы зря переживаете. Они все знают, и никто не возражал.
Лаура подумала, что, возможно, было бы точнее сказать: никто не посмел возразить, но не произнесла этого вслух. Вместо этого она сказала:
— Если бы полиция не подозревала меня, все могло бы быть по-другому…
— Дэниел поговорил с полицейскими, а я — с комиссаром. — Эмили хихикнула, очевидно, довольная тем, что в очередной раз поступила по-своему и пренебрегла желаниями внука. — Они признали, что у них нет никаких улик против вас, Лаура. Они не смогли связать вас с Питером ни в прошлом, ни в последний вечер. Они показали фотографию, которую вы им дали, менеджеру мотеля, он уверен, что видел в автомобиле не вас. Так что теперь в полиции вы больше не являетесь — как они это называют — главным подозреваемым.
Для Лауры это было большим облегчением. Сколько бы она себе ни говорила, что нельзя доказать связь, которой не существовало, однако судебные ошибки существовали всегда, и невинных людей приговаривали к наказанию за преступления, которых они не совершали. Лаура знала, что почувствует себя в полной безопасности только тогда, когда убийца Питера окажется в тюрьме.
— Я очень рада это слышать, Эмили, — сказала она. — Спасибо, что сообщили мне.
— Теперь вам проще будет согласиться на мое предложение, детка?
Уходя от прямого ответа на вопрос, Лаура спросила:
— Эмили, может быть, лучше вам обратиться к какому-нибудь известному художнику, к известному портретисту?
— Вы тоже художник, Лаура. И что плохого, если я помогу вам начать карьеру? Я уверяю, если вы выполните работу так, что она нам понравится, вы получите столько предложений, что вам месяца не хватит только на заключение договоров.
Это была чистая правда. Хотя Эмили Килбурн уже не была лидером в свете, как когда-то, но в Атланте достаточно видных людей, которые последуют ее примеру.
— Я не уверена, что вам понравится, Эмили…
— Позвольте мне самой судить об этом. В любом случае, как вы можете утверждать, пока не попробовали?
Лаура закрыла глаза. Она пыталась устоять перед напором Эмили, ощущение, что ее втягивают в чужую опасную игру, снова вернулось к ней. Разум говорил — будь осторожна. Этого не следует делать. Предложение Эмили опасно. Но ведь там Дэниел!
Я ни за что туда не вернусь.
Я должна вернуться.
Открыв глаза, Лаура неожиданно сказала:
— Хорошо, Эмили. Я принимаю ваше предложение. Мы можем начать с понедельника. Если вас это устроит.
Мэдлин уронила вилку в тарелку и испуганно посмотрела на свекровь. Ее огромные голубые глаза были заплаканны.
— О, нет, Эмили, нет, — прошептала она.
— Все в порядке, мама, — спокойно сказал Дэниел. — Полиция доказала, что Лаура Сазерленд не имеет никакого отношения к убийству Питера.
— Она придет сюда, Мэдлин, — решительно заявила Эмили. — Она будет здесь в понедельник и продолжит работу до тех пор, пока не напишет мой портрет. Я предложила ей делать все здесь, у нас в доме.
— Значит, она к нам переедет? — вежливо спросил Алекс. — Мне кажется, я слышал, как вы приказали приготовить ей комнату.
— Если потребуется, — ответила Эмили, и губы ее слегка сжались. — Она собиралась каждый вечер возвращаться к себе домой, но я сказала, что для нее будет приготовлена комната. На случай, если она передумает.
Алекс взглянул через стол на Джози, в его глазах стоял иронический вопрос: неужели не понятно, почему любой человек предпочел бы не оставаться здесь на ночь? Уж он-то знал, сколь скучен и неприятен этот дом, а теперь атмосфера сгустилась еще больше. Джози торопливо отвела глаза, но тут же встретилась с испуганным взглядом Мэдлин.
Джози сказала примирительно:
— Ничего страшного, Мэдлин. Я видела эту девушку, она довольно приятная. Я уверена, что она сочувственно отнесется к твоим переживаниям.
— Интересно, будет ли она так же сочувствовать Кэрри, — промурлыкал Алекс.
Джози посмотрела на пустой стул рядом с собой, на котором обычно сидела Кэрри, жена Питера. Сейчас Кэрри проводила выходные у сестры, которая жила в Атланте. Джози сказала:
— Конечно, будет. Я хочу сказать, что мы ведь не знаем, была ли она с Питером.
— Но я поставил бы на эту карту хороший куш, — заметил Алекс.
— Прекратите, — приказала Эмили, выпрямившись в своем кресле, стоявшем во главе стола. — Лаура будет находиться здесь по моему приглашению, и я желаю, чтобы вы вели себя соответственно.
Внучка Эмили, Энн, сидевшая между Мэдлин и Дэниелом, дерзко бросила:
— Хотим мы этого или не хотим.
Эмили посмотрела на нее, нахмурив брови.
— Это пока еще мой дом, и я хочу, чтобы вы все об этом не забывали.
Энн, темноволосая девушка с карими глазами и тонкими чертами лица, напоминавшими черты Эмили, — правда, сейчас ее лицо портило капризное выражение, — пожала плечами.
— Я не забываю. Как можно забыть, если ежедневно об этом напоминают.
— Я бы предпочла, чтобы мне не приходилось напоминать.
— Да, ты бы это предпочла! Ведь все, что делается в этом доме, должно сначала получить твое одобрение. Я не могу даже сама выбрать обои для своей комнаты! Мы все должны есть эту однообразную преснятину, только потому, что тебя она устраивает, хотя никому из нас она не нравится!
Энн резко отодвинула тарелку.
— Но ведь ты не обязана здесь жить, — холодно заметила Эмили.
Прежде чем Энн успела высказать следующий упрек, в разговор вмешалась Джози:
