бессодержательный «разговор вежливости». Даршан Сингх сидел в дальнем углу, удивляясь людскому непостоянству. Он и раньше встречался с ректором. Тогда ученый муж источал патоку, приглашал в гости, обещал теплую и сердечную встречу. Даршан Сингх вспомнил, как этот джентльмен месяц назад вошел в кабинет Бенюха в Нью-Дели. В те дни в столице с огромным успехом выступал Башкирский ансамбль народного танца. Ректор хотел пригласить артистов в колледж. Но программа ансамбля и так была перегружена, и, видимо, решив чем-то себя компенсировать, ректор попросил представителя журнала «Советская земля» выступить перед студентами. Были назначены день и час…
Мы не допили чай и, простившись, оставили ректора в вихре сомнений, с его дождями и бурями.
Даршан Сингх хотел повидать приятеля, лектора колледжа. Подойдя к зданию, мы увидели на стене надорванную ветром афишу. Она сообщала, что представитель Информационного агентства США прочитает лекцию о… советской системе образования! Лекция состоялась за несколько дней до нашего приезда. Все стало ясно.
Мы разом превратились в сердитых молодых людей. Но самым сердитым был Гурбакш Сингх. Он бушевал:
— Ну и тип! Ну и лицемер! — восклицал он. — Попадись он мне в пустыне, ни за что не подвез бы! А ты что думаешь, Даршан?
— Из него получился бы хороший «Герой недели» в «Шанкар’з Уикли»[4].
Гурбакш Сингх остановил «Победу» у ворот колледжа. Бенюх вышел покурить. Было рано, но студенты уже собирались, они заинтересовались иностранцем, стоявшим у ворот. Кто-то сообразил, в чем дело, и спросил:
— Это вы должны были сегодня выступить с лекцией? Да?
— Да, я, но мне не придется читать лекцию.
— Почему же? — с удивлением спросил другой студент.
— Потому что ваш ректор предсказал плохую погоду.
Студенты улыбались. Вероятно, они знали, что их шеф увлекается политической метеорологией. Завязался разговор, постепенно перешли к теме несостоявшейся лекции — к проблемам образования в СССР. Слушателей становилось все больше. Бенюха окружило множество красочно одетых юношей и девушек. А минут через двадцать уже всю приезжую троицу обступила толпа любопытных. Посыпались вопросы. Студенты хотели знать все. Об учебниках и «стилягах». Об Университете Дружбы и стипендиях. О женатых студентах и тех, кто работает и учится. О забытой проблеме совместного обучения и новой практике производственного образования.
Не было трибуны и председателя, не было обычных формальностей. Была простая и теплая встреча, настоящая встреча друзей.
— Итак, — резюмировал Бенюх, когда зазвенел звонок и студенты разошлись по аудиториям, — они действительно интересовались своими советскими сверстниками и тем, как живут, учатся, развлекаются наши ребята. Они хотели это услышать не с чужого голоса. У них веселые, юные лица, которые напомнили нам лучшие годы нашей жизни. Индийцы — это добрые, блестящие глаза, это руки, протянутые для дружеского рукопожатия. А если и мелькнет где злой взгляд, то ведь арифметика не за него: он один против девяноста девяти.
ШКОЛЫ В ПЕНДЖАБЕ
Пенджабец еще не появился на свет, а родители уже решают его судьбу. Если младенцу повезет на родителей с кошельком и он попадет в пятнадцать процентов населения штата, которым суждено получить образование, его учение будет рассчитано с пунктуальностью железнодорожного расписания.
Дожив до пяти лет, пенджабец в сопровождении торжествующего родителя устремится в начальную школу. В течение четырех лет он будет на побегушках у учителей, познакомится с родным и государственным языками, получит представление об арифметических действиях и географии Пятиречья.
Затем, если он не провалится на экзаменах или даже провалится, но его отец сумеет произвести должное впечатление на директора, ему вручат аттестат для поступления в «хай скул», т. е. среднюю школу. В этой школе стоят парты (вместо джутовых ковриков в начальной), а черные доски сияют, как ботинки, которые чистильщик надраил лучшим кремом «Кави». По вечерам — игры, по утрам — молитвы, а между уроками — немыслимые манипуляции с туловищем, руками и ногами, носящие невинное название «физкультура».
В «хай скул» ребята более глубоко постигают языки, которые изучали в начальной школе, кроме того, приступают к английскому языку, рисованию, истории Индии и Англии и географии своей родины. О географии Советского Союза школьники получают весьма поверхностное представление в девятом и десятом классах. К сожалению, до сих пор наша страна частенько выступает перед индийскими школьниками в своем дореволюционном обличье. Учебники время от времени перерабатываются, их подтягивают к сегодняшнему дню. Однако учащиеся иной раз по-прежнему уверены, что в Сибири люди строят дома из снега, олени — основное средство передвижения и лишайник — главный представитель сибирской флоры.
В «хай скул» проходят также географию Азии, начатки физики и химии, санскрит и персидский язык.
Если на протяжении школьного курса ученик покажет хорошие результаты благодаря упорному труду или родительским вспомогательным средствам, ему дадут визу в десятый класс. Теперь его познания будут проверять не местные авторитеты, а университетские. Ему придется вспомнить все, что прошло мимо ушей за эти годы, и постичь искусство зубрежки. Он обязан предугадать вопросы, которые встретятся на экзаменах, и мобилизовать всю свою смелость. В экзаменационном зале у него должны вырасти десятки рук и глаз, как у героев индусской мифологии.
Наконец, одолев последнюю дистанцию, он попробует свои силы в более серьезных делах: в искусстве машинописи или в поисках работы; может быть, он решит помогать отцу или старшему брату в их «деле» или же пойдет в колледж. Поступление в колледж зависит от множества обстоятельств:
а) желания и возможности родителей выдержать финансовое бремя;
б) симпатий и антипатий родителей (некоторые считают, что сын, поступивший в колледж, — это стрела, которая никогда не возвратится; другие если и разрешат наследнику покинуть отчий дом, то с непременным условием: он обязан стать, скажем, судьей, и никем более);
в) симпатий и антипатий самого абитуриента.
Но вот он попадает в колледж и начинает совершенно новую жизнь. У него мало забот (в основном денежные), еще меньше трудов (на лекции он почти не ходит). Для него наступает эпоха мирских, не всегда невинных радостей. Конечно, иногда придется спотыкаться о гранит науки, листать учебники (которые, между прочим, строятся по вопросно-ответной системе) или «конспекты» по английской литературе, экономике, философии, химии, физике, ботанике, биологии. Между прочим, эти конспекты — великая вещь. Сто граммов конспектов заменяют килограммы книг!
Через дна года юного энтузиаста снова ждет университетская экзаменационная голгофа. Если «конспекты» содержатся в надлежащем порядке, ему удается подняться на ступеньку выше. Он получает звание «студента гуманитарных (или точных) наук» и «промежуточный» статут на трудной стезе познания.
Если все движется по предначертаниям судьбы и родители не лишают юношу материальной поддержки, он переходит на третий
