оно дозрело. Пора домой.
Торопясь, я завершила все дела, сложила вещи, и закопала остатки собранного. Потом прихватила несколько съедобных грибов, чтобы не показаться странной, а по дороге, уже под чёрно-розовым небом, наложила в котелок крупной ежевики.
— Для ребят.
Домой мы с Закатом возвращались под грохот небес и розовые вспышки. Толстые бодрящие капли падали за шиворот: плаща я не взяла, но мне было хорошо. Уже в сумерках я въехала во двор, поздоровалась с воинами, и тотчас направилась к конюшне, где неожиданно столкнулась с Дриа.
— А, Доур. Что, гуляли по округе?
— Исследовал новые для себя места, — ответила я, поглаживая коня по носу. — А вы, госпожа?
— Пришла проведать свою любимицу, белую Звезду.
Это была одна из самых красивых лошадей здесь, но я нисколько не удивилась словам Дриа.
— Понятно. Прошу меня простить, я хочу заняться своим конём.
— Конечно, — со странной интонацией отозвалась девушка, чересчур внимательно за мной наблюдая. — Вы ведь промокли.
Я зашла в стойло, расседлала и почистила Заката, стараясь на подольше растянуть это занятие, но, когда вышла на крыльцо, Дриа была поблизости.
— Итак, я вам не нравлюсь, — сердито сказала она.
— Что, простите?
— Вы слышали, Доур! Вы ведёте себя со мной холодно и отчуждённо!
— А я был обязан влюбиться с первого взгляда? — не удержалась я. — Я исповедую тэрвэй, госпожа. Мне вообще не обязательно создавать семью. Я здесь, чтобы верно служить королю.
Она сощурилась.
— Вы странный, Доур. Я наблюдала за вами на балу, и могу сказать, что у нас эта замкнутость не приветствуется.
— Мортис говорит иначе, а мне куда важнее завоевать его и правителя расположение, нежели угодить дамам, пусть даже вы считаете это грубостью.
— Вы своё мнение измените, — уверенно сказала она. — Никто не может жить без привязанности. Даже у Мортиса есть слабости, и все они — женского пола.
— Хотите стать моей слабостью? — не сдержала усмешки я.
— Как вульгарно! — взмахнула рукой Дриа. — Разве можно такое говорить даме?
— Но этот разговор завели вы. Разве у вас недостаточно поклонников? Зачем вам понадобился такой, как я?
— Вы мне не нужны, — нахмурилась девушка. — Я лишь хочу помочь. Продолжи вы в таком же духе — и никто из дам не захочет с вами общаться.
— Уж вы постараетесь их насчёт меня просветить, да?
Она возмущённо ахнула, взгляд стал острым, и я подумала, не переборщила ли. Могли ли парни так говорить с девушками? А если я этой язвительностью себя выдала?
— Дриа, я повторяю вам в который раз: мне нравится магия, я в неё влюблён. Моей целью всегда было реализовать себя как колдуна высшего уровня. Вы красивы, да. Здесь вообще много красавиц, но…
Она поджала губы. Конечно, девушка хотела быть среди них самой лучшей, это чувствовалось в каждом её движении.
— Ладно. Это ваш выбор, — сказала она, покосившись на котомку и корзинку с ягодами у меня в руках. — Не пожалейте.
Она накинула капюшон и с грацией царицы пошла по лужам, а я осталась стоять на крыльце, вспоминая слова бабушки, говорившей, что нет хуже врага, чем отвергнутая женщина.
Глава 10
Хотя, с чего бы Дриа было испытывать ко мне какие-то стремительные чувства? Я была вполне обычным парнем, пусть милым внешне и талантливым, но разве тот же Юмит был хуже? А старшие воины, красавцы как на подбор? А сам король, который ей уделял внимание?
Возле комнаты меня уже караулили ребята, и вопросы посыпались, словно зёрна из молочёных колосьев.
— Ну и куда ты умотал на весь день?
— Почему не предупредил?
— Да нет, почему нас с собой не взял?
— А это что за ягоды?
— А в сумке что лежит?
— Видел призраков?
— Чего молчишь-то?..
— Так вы мне ответить не даёте! — фыркнула я. — Утром рано встал, заснуть не мог. Ну и поехал на Летний остров, просто посмотреть. Раньше хотел вернуться, но не получилось, загулялся. Ежевики вам набрал, чтоб не обидно было.
Они рассмеялись, а я тотчас сменила тему:
— Ребят, вы о Дриа что знаете? Что-то она странно себя со мной ведёт.
— Это потому, что у неё не сложилось с правителем, — негромко ответил Юмит. — Они ведь родственники — троюродные брат и сестра. Для кого-то это не стало бы преградой, учитывая её красоту и богатство, но Кайрн против подобных связей.
— Ты ей понравился, — с широкой улыбкой сказал Ори. — Я ещё на балу это заметил! Хотя, она от каждого ждёт знаков внимания.
Я убрала котомку в шкаф, предварительно достав оттуда грибы и кое-какие растения, чтобы ребята не подумали, будто скрываю от них важное.
— Она не просто их ждёт, Ори. Она требует! А когда я пытаюсь объяснить, что не ради девушек сюда приехал — сердится.
— Просто она хотела стать королевой, — сказал Алистер, уплетая ежевику. — Но не вышло. Теперь вот заглушает обиду.
— Боги, да я самый неподходящий кандидат! Ни знатного происхождения, ни капиталов! Её отец вряд ли подобный брак разрешит.
— Ты прав, но, видимо, зацепил ты её чем-то. Радоваться надо!
— Да не в красоте дело, Алистер, — поморщилась я. — Эта девушка совершенно не в моём вкусе!
Зря я это сказала — им тотчас захотелось узнать, какие барышни мне нравятся. Пришлось сочинить ерунду про скромных блондинок с голубыми глазами, и ребята перевели всё в шутку.
— Сочини обо мне оду, о юный маг! Ну, прошу тебя, хотя бы пару строчек! — «молил», бегая за мной по комнате, Ори.
Я смеялась, махала на него руками, а пару раз даже дружески «двинула» парню в бок. Но когда к Ори подключился Алистер, не выдержала:
— Ладно, ладно! Ё-маё, будет тебе ода!
Ори сел на мою постель, сложив руки на коленях, и, как полагается скромной деве, потупив взор.
— Я жду, господин мой.
— Она была как белая луна: и ликом, и душой бледна, — выдала я, и Юмит, рассматривающий мой альбом с картами, многозначительно поднял брови. — Но, если кто-то эту деву злил, из её комнат целым он не выходил…
Ребята рассмеялись.
— Вы меня не вдохновили! — капризно надул губы Ори. — Продолжайте, повелеваю вам.
— Куда уж вдохновенней, — сказал Нэйн, но я отозвалась:
— Как пожелает госпожа. Ей равных не было ни в магии, ни в страсти, и все мы скоро будем в её власти.
Алистер захлопал в ладоши, а Нэйн подхватил:
— Если, конечно, хватит сил, ведь Мортис нас почти добил…
— Кого это я добил и чем? — вдруг донёсся голос, и в комнату, улыбаясь, вошёл мастер.
— Нас, учитель, — не смутился старший из близнецов. — У меня
