это почти невозможно изменить!
Но…
Лизочка права. Не могу же я оставить его голодным! Это будет просто некрасиво. И слишком по-детски. К тому же, нам все же надо как-то договариваться. Вернее, это надо мне так что…
– Пожалуйста.
Я ставлю на стол перед Максом тарелку.
– Лиза?
Смотрю на малышку, которая отчаянно трет кулачками глаза.
– Она привыкла спать после обеда, – поясняю Максу.
– И ночь выдалась непростой…
– Конечно. Я отнесу ее в постель. Ты ешь, Лада. Я сейчас вернусь.
Усаживаюсь обратно за стол.
Пытаюсь что-то проглотить, но это получается с огромным просто нереальным трудом.
Особенно когда Макс возвращается… Садится напротив за стол…
И сердце несется вниз. Мне даже кажется, я слышу его грохот!
Но Макс просто ест.
Молча.
Быстро.
Даже не глядя на меня. Не угрожая и ни в чем не упрекая.
В какой-то миг я даже замечаю, как он прикрывает глаза от удовольствия.
И это тоже я помню. Правда, это длится всего какой-то миг.
После его лицо снова становится каменным, А взгляд тяжелым.
Но я расслабляюсь. Даже оказываюсь способной что-то съесть.
Быстро поднимаюсь из-за стола, направляясь к мойке.
– Я помогу.
Макс оказывается вдруг рядом. Нереально. Запретно близко!
Его грудь прижимается к моей спине, и я замираю.
– Не надо…
Но он уже наклоняется над рукомойником.
Прижимается ко мне так крепко, что я не могу дышать.
Наши руки соприкасаются и ток мгновенно пронзает насквозь.
– Не надо. Зачем ты…
– Черт, Лада.
Макс рывком разворачивает меня к себе.
На миг замирает над моим лицом.
Его глаза становятся совсем черными.
И я вижу в них все. Страсть. Ураган. Полное безумие.
– Твою мать, – хрипит Макс, вдруг резко обхватывая меня обеими руками.
Тарелки со звоном падают на пол.
А он… Он забрасывает меня на стол.
Тяжело дышит, наклонившись в моему лицу…
Пробегает руками по коже, вжимаясь в меня еще сильнее…
– Я…
Пытаюсь выдохнуть, но он не дает.
Его губы с диким напором обрушиваются на мои.
Жадно. С какой-то дикой, отчаянной яростью. Так, что у меня в глазах темнеет от этого бешеного напора.
Его руки оказываются везде. Язык таранит меня так, что невозможно сопротивляться!
Да у меня на это и нет сил.
Я вся дрожу под его руками. Под этими дикими, рваными, безумными ласками.
А может… У нас все получится?
Мелькает у меня в голове, пока его руки жадно расстегивают мою блузку, отрывая пуговицы.
Голова кружится.
Макс на миг отрывается от меня, пронзая безумным горящим взглядом.
– Лада…
Хрипло шепчет, будто задыхаясь.
И вновь обрушивается на мои губы.
Мои ноги оказываются на его бедрах.
И я…
Я льну к нему. Так же жадно , сумасшедше скользя руками по его спине…
– Черт.
Трель телефона заставляет его оторваться.
– Да!
Рявкает в трубку, отвечая на звонок.
– Макс! Любимый! Пожалуйста, приезжай!
Слышу женской голос. Это его невеста, и гадать не нужно. И, кажется, она там плачет.
– С отцом совсем плохо. Пожалуйста! Ты так мне нужен! Срочно! Он…
– Сейчас буду, – Макс наконец отрывает от меня безумный взгляд.
Кивает своей невесте и выходит из кухни.
А я… Я так и остаюсь распластанной на этом чертовом столе!
Не могу пошевелиться, до тех пор, пока не слышу шум уезжающей со двора машины!
А чего я хотела? Забыла обо всем на свете!
Очнись, Лада! У него своя жизнь. Невеста! И он хочет отобрать у тебя дочь!
Макс
Черт!
Черт, черт, черт!
Я буквально вываливаюсь на морозный воздух. Приходится несколько раз обтереть лицо снегом.
С ума сошел! Слетел с катушек!
Лада на нашей кухне… Все, как тогда…
Нахлынуло. Забыл обо всем на свете! И о ее предательстве!
Очнись, Макс!
У тебя давно другая жизнь!
Моя невеста, Снежана, вот, о ком я должен думать!
Внутри все клокочет, когда я несусь через весь город и дальше. В гостиницу брата.
– Макс!
Снежана полураздетая вылетает во двор меня встречать.
– Ну, что там?
Приобнимаю ее , пытаясь успокоить.
– Отец. С ним совсем плохо! Он… Там врачи…
Но я и сам все вижу, когда влетаю в его номер.
Кирилл Левинский совсем бледный. Лежит в постели, а вокруг мечутся врачи.
Темные, почти черные круги залегли под глазами.
Я знал, что у него плохо со здоровьем. Он в последнее время перемещался в инвалидном кресле. Но чтоб настолько...
Пальцы сами сжимают руку Снежаны.
Кирилл мне как второй отец. Нет, даже больше.
Он спас меня. Вытащил в свое время из дерьма. Дал билет в новую жизнь, которая у меня сейчас есть!
Я обязан ему всем. И искренне благодарен за все. Что он для меня сделал!
– Кирилл Ефремович! Вам нужно в больницу! Срочно! Там аппаратура и … Здесь мы не сможем этого обеспечить!
– К черту! Пошли все вон! Вон, я сказал! Сколько человеку отмеряно, большего не выгрызет!
Он всегда такой. Не удивлюсь, если сейчас достанет откуда-то сигару.
– Но…
– К черту! Я должен поговорить с дочерью и Максом.
– Макс…
Мы вдвоем наклоняется над
