свой после смерти своего сына, - пояснил со вздохом Сергей Валерьянович.
Главное только, чтобы он с моей катаной не уехал. А то он даже не почухается, а мне потом порог его особняка оббивать с поклонами и просьбами.
Я торопливой походкой прошел по коридорам и лестницам администрации. На выходе из здания от спешки чуть не влетел в девушку во флотском мундире синего цвета. Какого же было мое удивление, когда на меня уставились знакомые хитрые лисьи глаза.
- А ты чего здесь? – С удивлением я спросил у Марты.
Она протянула мне мою катану в ножнах, которые подарил мне граф.
- Я тоже с вами плыву, - с гордостью сказала она, показывая на свой мундир, - смотри какой красивый. На два дня дали поносить.
- И на кой черт тебя взяли? – Нахмурился я.
- Тебя же взяли. – Обиженно произнесла девушка, - я у дядьки спросила – он рукой махнул. Значит можно.
- Надолго ты там?
- На два дня. Ты что, не слушаешь меня?
Дали ей только синий мундир, пока штаны и высокие сапоги у нее были все те же, что я видел на ней до этого. Марта прямо сияла от счастья, предвкушая приключение как в одном из прочитанных ей романов. Ну что ж, два дня можно и потерпеть поездку на одном корабле с ней.
- Ладно, едь. Отведи только меня в порт, знаешь где он?
Да откуда она знает? Только сейчас вспомнил, что в этом городе девушка такая же пришлая, как и я сам. Хотя над моим вопросом она так серьезно задумалась, что перестала радостно подпрыгивать.
- У прохожих спросим, - с улыбкой сказал я, получив в ответ уважительный кивок.
Узнав дорогу к порту у невысокого старичка из киоска с газетами, мы направились со светловолосой бестией туда. Блуждавшие с поклажей матросы указали нам в сторону эсминца «Дунай». Капитаном там был невысокого вида мужчина с очками как у Берии. Просьбу генерал-губернатора о зачислении нас на корабль он воспринял с удивлением. Спорить не стал, хоть по его взгляду предпочел бы, чтобы мы остались на берегу.
Мы стояли с Мартой и спрашивали о грядущем плавании. Вдруг совсем неподалеку прозвучала фамилия «Кирсновский». Я с удивлением обернулся на звук. Азиатского вида мужчина с длинными волосами чуть выше плеч заметил мое выражение лица. Он подошел ко мне и за локоть отвел в сторону от Марты и капитана Козырева.
- Ты знаешь Кирсновского? – спросил без единого намека на акцент мужчина, поправляя серую солдатскую шинель. Я успел заметить замотанный бинтами обрубок вместо его левой руки.
Кирсновский – это фамилия одного из студентов, о которых рассказывал Афанасий Максимыч. Он был отправлен в Боратовск за эксперименты с созданиями химер.
- Я только слышал эту фамилию. – Честно ответил я.
Из-под шинели выглядывала рукоять катаны. Да и сам мужчина напоминал японского воина с небрежными усами и бородкой.
- Значит ты не знаешь, где он? – В голосе мужчины послышалось разочарование.
- Не знаю. А зачем он тебе?
- Я хочу его убить. – Сказал мужчина таким тоном, будто говорил о доставке еды тому господину.
Мужчина отпустил мою руку и пошел в сторону города. Внезапно мне в голову пришла одна занятная мысль, заставив меня окликнуть этого человека.
- Скажи, ты знаешь, кому принадлежит этот клинок? – Я вынул катану из ножен.
- Або, - ответил мне мужчина.
Больше ничего этот человек в солдатской шинели не сказал. Знать бы еще, что это «Або» означает.
Глава 7
На корабле я познакомился с одним интересным персонажем по имени Самуил. Это был парень моего возраста с характерными нордическими чертами внешности. Он оказался патологическим вруном, что даже не пытался отрицать. Поэтому ко всем его рассказам требовалось относиться со скепсисом, а ведь говорил он практически не затыкаясь. От него мне удалось услышать много интересного о мире, в который посчастливилось попасть. Великая Ромейская империя простиралась на многие тысячи километров. Столицей у нее являлся город Цареград, что был промышленным, культурным и экономическим центром всего. По словам Самуила наша империя была самой передовой в техническом плане среди прочих враждебных государств, в чем я немного сомневался. В связи с этим мы с ним даже умудрились как-то войти в такую горячую перепалку, что Марте пришлось нас мирить.
С еще большим интересом Самуил принялся за рассказ о войнах и завоеваниях Ромейской Империи. Все его повествования неизбежно сводились к своим великим родственникам. Ох, сколько же доблестных людей прозвучало, сколько разнообразных чинов. Послушать его, так в каждом конфликте его родственники блистали своей доблестью. Только на них и держится военная слава Ромейской империи. А потом нас разнимала Марта, когда я посмеялся с рассказа о двоюродном деде в чине генерал-провиантмейстера, командовавшего кавалерией.
Самуил стыдливо признавался, что ничего ни о Любомирских ни о столичных аристократах не слышал. Сам он был хоть и из богатой и очень знатной, но провинциальной дворянской семьи Нестеровых. Благодаря своим деньгам его и протолкнули к нам в экспедицию, поскольку не обладал хорошим образованием или уникальными навыками. Он очень сожалел о том, что не успел толком познакомиться с Константином Любомирским в городе Захарьев, где началась морская поездка в Боратовск.
О нападении пиратов Самуил услышал всего за час до рейда и, с его слов, не мог просто стоять в стороне. Напроситься на «Дунай» было для него легче легкого, ведь в экспедицию его взял за взятку капитан. Он даже смог договориться с начальником экспедиции графом Комаровым, чтобы его зачислили как внештатного сотрудника, что скорее всего было только лишь придумкой Самуила.
Мой новый знакомый сотню раз спрашивал о той битве с пиратами. Каждый мой рассказ он подытоживал тем, что более не позволит мне вырваться вперед по подвигам. Я ни в какие соревнования не ввязывался, но ему было совершенно плевать, так как все уже решил за меня. Особенно ему не давало покоя желание заполучить мою катану. Он предлагал ее купить, обменять на участки земли под Захарьевым или вовсе выиграть в карты. Играть в местные карточные игры я не умел, но Самуил вызвался меня обучить
