что вы на верном пути.
Внимая моим словам, Закир вел сгусток огня. Когда преодолел центральную площадь и уперся в ворота поместья, он процедил:
– Ваше поместье окружили солдаты империи. Они держатся непринужденно, словно попали на свои места случайно.
Я переглянулась с Маурой, и с губ слетело короткое: «Шуры́м[2]». Похоже, незамеченными прорваться к Нечистому лесу не выйдет. Меня принуждали к бою.
Закир повел сцепленными руками вверх, наверняка направляя сгусток огня прочь от внимательных глаз имперских солдат. Я заскользила взглядом по ущелью далеко внизу, которое в неверном свете убывающей луны представлялось черной бездной, по далеким вершинам гор, одна из которых походила на ладонь человека с четырьмя пальцами.
В детстве няня множество раз рассказывала мне легенду об Ущелье призраков и Горе кузнецов. В древности на вершине этой самой горы поселились кочевники, покорившие горных духов-защитников и осевшие на месте теперешнего Нарама. Они отвоевали приглянувшиеся земли у земледельцев и пастухов, заключив их в рабские кандалы. На горе трудилось великое множество полуживых от тяжкой работы пленников. Они ковали оружие для захвата новых земель. И столько людей погибло от рабского труда, что гора напиталась их горем, болью и затаенной злобой. Тогда и рассердился Творец. Гора задрожала и поглотила завоевателей, которые топтали ее вершину. Они пытались выбраться, но коварный известняк был нерушим. Так и замерли их лики в камне, как и рука, что в надежде тянулась к небу. С тех пор это место называли Ущельем призраков, и при свете дня на скалах и вправду проступали смутные очертания человеческих лиц.
Волхатов называли потомками тех самых завоевателей. Лишь одному Творцу известно, не смотрела ли я сейчас на окаменевшую конечность кого-нибудь из своих предков. Если кочевники завоевали эти земли, если волхаты создали на ней целое государство – гордый и устрашающий Нарам, то нам ли трусить перед лицом империи?
– Я на большой площади в поместье, каан, – возвестил Закир.
– Это плац, а не площадь, – возразила я, представив гримасу Беркута, услышь он, как оскорбили место, где солдаты годами стаптывали подошвы ботинок и сапог.
– Куда лететь? – Похоже, слепой волхат даже не обратил внимания на мое замечание.
– Следуйте к солдатскому корпусу – он справа от дома с четырьмя башнями. На первом этаже, в общей комнате, сложен большой камин. Вечера сейчас прохладные, думаю, прислуга уже топит его.
Мне и самой хотелось верить в свои слова. Истопник ведь мог попросту разжечь расположенную в подвале печь, тепло от которой расходилось во все солдатские кубрики, но из нее нам никак не удалось бы выбраться. Нет, было еще слишком тепло, чтобы использовать большую печь. Должно же мне повезти хотя бы в такой мелочи.
Прошла еще пара минут, прежде чем сгусток огня достиг солдатского корпуса. Я провела его к комнате отдыха, мимолетом улыбнувшись от искренней похвалы Закира, впечатленного фресками на стенах холла. Это он еще мой дом не видел! Хотя нет, Амаль, дом уже тебе не принадлежит, и фрески эти достанутся следующему наместнику.
– Здесь кто-то есть, – настороженно произнес Закир. – Молодой мужчина в коричневых штанах и рубахе уснул в кресле с кипой бумаг.
Наверняка Ансар. Он и при жизни Беркута вынужденно занимался документами, ведь в цифрах Михель понимал чуть лучше своего Мора. Сейчас же бремя заботы о содержании отряда целиком легло на плечи Ансара.
– Камин почти потух, – продолжил Закир.
– Так зажгите его, – приказала я, но одернула себя и смягчилась.
Еще несколько минут потребовалось сгустку огня, чтобы разжечь камин.
Когда Закир объявил, что со своей задачей справился, и развеял огонек в языках пламени, Мансур плеснул в костер свою кровь из приготовленной заранее склянки. Огонь взметнулся в неистовой пляске, затрещал и заискрил. Мне уже приходилось видеть, как он приходит в бешенство, открывая коридор. В ночь, когда сожгли Зеленый особняк.
Мансур убедился, что мы взяли с собой все необходимое для длительного побега, коротко обнял Мауру, потрепал по макушке беззлобно фыркнувшую Иглу и в нерешительности остановился в шаге от меня.
– Обнимешь отца, Амаль?
– Надеюсь, в нашу следующую встречу я смогу назвать вас своим отцом. Тогда и обнимемся, – отрезала я и смело шагнула в огонь, напоследок прошептав Закиру: «Спасибо». На его тонких потрескавшихся губах расцвела счастливая улыбка.
– Тэле́ сэфа́р, мин кие́н[3], – донесся до меня голос Мансура. Я плохо, очень плохо знала старонарамский язык и потому не поняла ни слова. Язык павшего два века назад государства остался с нами в ругательствах, но не в словах любви. Насмешка над народом некогда великого Нарама. Почему никогда раньше меня это не волновало?
Не обернувшись, я ступила в костер. Коридор огня встретил знакомым жаром, пробрался под кожу и выступил каплями пота. Обернувшись, я убедилась, что мои спутники шли следом. Маура, как всегда величественная и гордая, Игла, дерзкая и самоуверенная, и Данир, храбрящийся, но растерянный. И я, та, кому следовало быть сильнее всех.
Пылающий коридор тянулся и тянулся под нашими ногами. Он получился куда длиннее того, по которому мы с Маурой незамеченными сбежали на городское кладбище.
Наконец вдалеке показалась черная точка. Варосса! Я ускорила шаг и почти сорвалась на бег, только бы скорее вернуться к людям, чьи жизни сейчас зависели от меня и моей скорости.
Вскоре точка разрослась до топки камина. Я вывалилась на каменный пол, содрав кожу на ладонях, и зашипела от боли. На меня упал Данир, отчего мы оба вскрикнули. Маура с Иглой чинно шагнули из камина, даже не пошатнувшись.
Спящий Ансар вздрогнул от нашей возни и проснулся. Его темные глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц расширились, словно вот-вот лопнут от изумления.
– Амаль Кахир! Вы на свободе?! – воскликнул он, окидывая взглядом нашу неожиданную компанию.
Глаза Ансара расширились еще сильнее, стоило ему увидеть Мауру.
– Что… как… а где остальные? – пробормотал он и даже потряс головой, словно отгоняя призрак моей давно умершей матери. Однако та никуда не делась и взирала на Ансара со снисходительной ухмылкой.
– Они… – Я запнулась, но собралась с силами, чтобы ответить: – Погибли.
– Их сожгли люди нового воеводы. Если продолжим пялиться друг на друга и болтать, то все вместе последуем за ними, – перебила меня Игла.
Мой гневный взгляд не произвел на нее впечатления. Как она посмела перебить меня?!
– Погибли? – опешил Ансар.
– Да. Мы с Даниром выжили лишь чудом. Айдан отправил в Вароссу солдат, чтобы убить вас, и они уже на полпути. Я пришла, чтобы увести вас за собой.
За окном стучал осенний дождь, выбивая из меня надежду
