и отнял их ото рта. С обретших свободу губ сию же секунду сорвался громкий всхлип, из-за чего в горле запершило, и я согнулась в приступе истеричного кашля.
– Плачьте, Амаль. Плачьте, чтобы справиться со своим горем. Вам не нужны капли, чтобы совладать с собой. Достаточно лишь понять, что мертвых не нужно держать, ведь их путь разошелся с вашим. Наши родные живы, пока мы о них помним. Это закон мироздания, непреложная истина, ответ на главный вопрос бытия. Плачьте и обретайте силу благодаря собственной стойкости и воле, а не настойке Мансура.
Эрдэнэ взирал на меня со спокойствием умудренного годами старца, и в его черных глазах действительно отражалась мудрость прожитых лет. Красивое лицо осталось спокойным и серьезным. Эрдэнэ не жалел меня. Он учил меня жить эту жизнь.
Его изящные руки все еще сжимали мои холодные ладони. Совсем недавно под моей кожей бушевало пламя, теперь же холод поселился не только в сердце, но и на кончиках пальцев.
– Не позволяйте горю сделать вас слабой и безвольной. Мансур возлагает на вас большие надежды, да и ваш отряд сейчас нуждается в вожаке. Вы достаточно сильны, чтобы справиться с сорока нарамскими мужчинами, но только если вернете себе дух и нрав той Амаль, за которой я наблюдал шесть лет. Если продолжите плакать и жалеть себя, никогда никого не спасете, – добавил он, и каждое произнесенное тихо и вкрадчиво слово вдруг прозвучало для меня насмешкой. Эрдэнэ мягко, но безжалостно влепил мне пощечину. А мне… мне следовало успокоиться. Я была нужна своему отряду. Я стала ведьмой, о которой в Нараме не слышали лишь глухие и блаженные. Я… чувствовала, что без капель не справлюсь.
Горе погребло под собой всю силу, которой я обладала. Кипящая кровь остыла, ярость сменилась бессилием. Всё, к чему я стремилась сейчас, – спасти своих солдат и спастись самой. Спастись, чтобы однажды отомстить Айдану.
«Пока мы не тронем нового воеводу – он должен править Нарамом. Если убьем его сейчас, император отзовет согласие на ваш брак с Ак-Сарином, и ты будешь вынуждена выйти замуж за кого-то другого, чтобы занять место Айдана. Сейчас ты нужна нам в Мирее», – сказал мне Мансур на совете, когда я заикнулась о смерти Айдана.
Всего-то требовалось дожить до момента, когда глаза неродного старшего брата закроются навеки. И я решила дожить без поучений Эрдэнэ.
Очередной задушенный всхлип встал поперек горла. Я вонзила полный злых слез взгляд в Эрдэнэ, но тому было плевать. И это спокойствие в глазах повелителя трупов лишь подбросило хвороста в разгорающийся костер моего гнева.
– Кто вам сказал, что я жалею себя?! Кто сказал, что я слабая?! – Мой голос вдруг стал зычным и властным, отразился от стен и огрел меня саму по ушам.
Эрдэнэ усмехнулся краешком губ и как ни в чем не бывало ответил:
– Если женщина, от которой зависят десятки чужих жизней, льет слезы и послушно держится за спинами других, разве можно назвать ее сильной?
Зубы жалобно заскрипели и, кажется, даже взмолились о пощаде, так крепко я их сжала. Этот длинноволосый ублюдок швырял мне в лицо слова, которые вовеки не осмелился бы произнести, будь моя магия свободна от цепей! Разве мог он понять, что за мгла клубилась в моей душе?
– Не смей говорить со мной в таком тоне! – рявкнула я, вызвав лишь снисходительную улыбку.
– Устрашающе, но не настолько, чтобы я испугался.
Я вскочила на ноги, позабыв и об уюте, в который здесь окунулась, и о слезах, так предательски унизивших меня перед советником Мансура.
– Да как ты смеешь?!
– Амаль! – Громкий стук в дверь и требовательный голос Иглы раздались так внезапно, что я вздрогнула и невольно замолчала. – Амаль, открывай сейчас же! Огонь Закира добрался до Вароссы! Открывай!
Она с силой колотила в дверь по соседству, и та грохотала так, будто Игла ломилась в комнату Эрдэнэ. Тот указал мне на дверь, лениво поведя рукой, и произнес:
– Мне нравится видеть в вас злость, а не бессилие. Хотел бы я сказать, что жду возвращения прежней Амаль Кахир, но это было бы ложью. Я жду Амаль Мансур – взрослую женщину, достойную стать правительницей Нарама. Пока что передо мной потерянная девочка, пусть и с огненным нравом.
– Куда же ты подевалась, нечисть тебя сожри?! – продолжала голосить Игла.
Я обогнула Эрдэнэ, не сказав ему больше ни слова, и распахнула дверь. За моей спиной послышался шорох постельного белья – хозяин комнаты вновь опустился на кровать.
Изумленный взгляд Иглы сковал мое тело раскаленной цепью, словно бы оставив на коже следы ожога.
– Почему ты здесь? – отрывисто поинтересовалась она.
Презрительно фыркнув, я проигнорировала вопрос. Не хватало еще отчитываться перед заносчивой ученицей Мансура! Вместо этого я оглянулась на дверь и с глупым упрямством выудила из кармана рубахи пузырек с каплями. Еще пару минут, и ко мне вернется способность трезво мыслить. Пара минут, и я перестану быть слабой девчонкой, послушно прячущейся за чужими спинами.
– Показывай дорогу! – велела я, на что Игла злобно рыкнула:
– Достопочтенный каан, сделайте милость, возьмите с собой вещи и захватите своего солдата. Мы отправимся в Вароссу прямо с вершины.
Много времени на сборы не понадобилось. Вскоре наша процессия из четырех человек – меня, Данира, Мауры и Иглы – достигла вершины, до которой не дотянулись даже вековые тисы. Там нас ждали Мансур и погруженный в себя Закир. Рядом полыхал костер, и его искрящиеся языки рвались в звездное небо, словно норовили лизнуть его. Ночной воздух окутывал нас прохладой второго месяца осени – листобоя. После сырой пещеры продуваемая порывистыми ветрами вершина казалась сказочной, будто и не существовало на свете ничего, кроме макушек деревьев внизу и трепещущего пламени рядом.
– Амаль, подойди и проводи Закира до поместья, – вкрадчиво проговорил Мансур.
Я приблизилась к волхату и опустилась на колени рядом с ним. Он сидел на расшитой пестрыми узорами подушке, подмяв под себя ноги и сцепив руки в замок. Этим замком Закир и вел свой огонек, отклоняя его то вправо, то влево, то вверх, то вниз.
– Где вы? – спросила я, наблюдая за уставшим лицом волхата. Он не спал сутки, и наверняка Сурия жаждала удавить голыми руками не только меня, но и Мансура.
– Перелетел ворота Вароссы. Меня чудом не засекли солдаты. Их много.
– Хм… обычно ворота стерегут четверо, – отозвалась я.
– Сейчас их намного больше – человек двадцать. Рассредоточились вдоль стены.
– Двигайтесь вперед по широкой улице, не сворачивая. Вам попадутся три внутренние стены с большими воротами. Это значит,
