нерешительности стояли его спутники, сразу же подошёл к сторожу и, схватив его за шиворот, безжалостно встряхнул:
— Кто здесь был? — рявкнул он. — Почему в дальнем помещении такой беспорядок, в камине зола, а на полу следы крови?
— Крови! — в ужасе воскликнул виконт де Комборн.
А граф Анжу, оторопев лишь на миг, бросился к сторожу и, буквально вырвав его из рук Марка, схватил за горло.
— Ты убил моего сына, проклятый негодяй! Ты убил моего Ламмерта!
— Нет, нет, — остановил его Марк, крайне раздосадованный тем, что ему помешали сходу получить из сторожа признание. Теперь старик был в полуобморочном состоянии от ужаса и трясся, прикрывая лицо руками и мыча что-то непонятное. — Он слишком слаб, чтоб справиться с двумя молодыми рыцарями. Он никого не убивал. Но тут был кто-то ещё. Кто-то, кто, судя по всему, провёл тут не день и не два, кто-то, кого этот мерзавец пустил пожить в доме, наверняка получив за это хорошую плату.
— И этот кто-то убил наших детей? — ужаснулся виконт.
— Я не уверен, что это человеческая кровь. Идёмте, посмотрим.
— Шевелись! — гаркнул граф и швырнул старика на пол.
Осмотрев ту комнату и соседние, Марк только уверился в том, что его догадка верна. Передняя комната явно использовалась в качестве спальни для нескольких мужчин, не обременённых хорошим воспитанием. Здесь валялись осколки винных кувшинов, какие-то объедки и тряпки. В другой, где в нише стояла кровать на красиво изогнутых ножках под лёгким пологом, видимо, жил их хозяин или главарь. Здесь было сравнительно чисто, хотя в углах тоже скопился мусор, и Марк даже нашёл там небольшой стеклянный флакон, понюхав который, уловил нежный аромат жасмина.
В зале со стеклянной стеной тем временем осматривались граф и его товарищи по несчастью. Они стремительно переходили от отчаянного гнева, вымещаемого в виде тумаков съёжившемуся на полу сторожу, к ужасу перед тем, что с их драгоценными детьми случилось что-то ужасное.
— Это, действительно, кровь, Марк! — воскликнул Гай, когда де Сегюр вернулся к ним.
— Не думаю, что она человеческая, — отозвался тот.
Он наклонился и поднял с пола какой-то чёрный пучок и подал другу, а сам направился к выходу в сад. Открыв дверцу, он вышел на улицу и осмотрелся. Садик был небольшой, разбитый во внутреннем дворе, также обрамлённом открытыми галереями. Над разросшимися кустами виднелась что-то белое, наверно, мраморная скульптура, украшающая фонтан. Он прошёлся по засыпанным палой листвой дорожкам, глядя по сторонам, и, наконец, увидел взрыхлённую землю. Присев рядом на корточки, он достал кинжал и поворошил землю, после чего вытащил оттуда длинную чёрную палочку.
— Что это? — услышал он рядом голос Гая.
— Обгоревшая кость того чёрного петуха, перья которого я тебе показал. Это кровь петуха, а не детей. Тут обитала какая-то ведьма со своими подручными. Вопрос только, почему она в такой спешке покинула насиженное место? — бросив кость, Марк встал и отряхнул руки. — Нужно обыскать весь дом, — произнёс он. — Сторожа я заберу в Серую башню и допрошу. А сюда нужно пригласить Филбертуса, пусть осмотрится, вдруг что-то найдёт.
— А дети?
— Если мы не найдём их здесь, то будем искать дальше. Я не успокоюсь, пока не найду их. Ты же меня знаешь.
— Да, — кивнул Гай. — Я верю, что ты сделаешь всё, что нужно. Только у меня плохое предчувствие. Мне нужно было уделять больше внимания этому шалопаю. Он так рано осиротел, а я был слишком занят своими делами. Мне казалось, что я всё делаю правильно, ведь на моих плечах лежала ответственность за будущее нашего рода, а теперь выходит, что я не уберёг единственного брата.
— Перестань казнить себя. Лучше отправляйся обыскивать дом, пока факел не погас.
Гай кивнул и пошёл обратно, а Марк внимательно осмотрел окна в глубине галерей, надеясь разглядеть хоть какое-нибудь движение или отсвет огня, но так ничего и не увидев, отправился следом за другом.
Обыск дома ничего не дал. Верхние этажи носили следы давнего запустения, двери были заперты на замок, в комнатах, когда их открывали, лежал толстый слой пыли. Никаких следов пребывания людей нигде, кроме каморки сторожа и тех комнат, которые уже осмотрел Марк, найти не удалось. Можно было решить, что сбежавшие молодые люди никогда не появлялись здесь, если б не два обстоятельства: пропавший ключ от входной двери и стремительное бегство из этого удобного убежища неведомой колдуньи и её подручных.
Вернувшись после обыска в нижний холл, Марк увидел на полу неподвижно скорчившегося старика в ночной рубахе и присевшего рядом с ним слугу графа Анжу, которого оставили сторожить его.
— Помер, — без особого сожаления сообщил слуга. — Видать, его сиятельство чересчур его придушил, а, может быть, от страха.
И Марк устало покачал головой, поняв, что и эта, едва возникшая ниточка оборвалась, оставив после себя больше вопросов, чем ответов. Покидая дом де Лорма, он снова мучился от неприятного ощущения, что упустил что-то важное. Остановившись на улице, он какое-то время раздумывал, что ещё он не сделал из того, что следовало.
Количество людей на Королевской площади заметно уменьшилось, и большая часть их шла от дворца в сторону города. Приближалась ночь, но Марка охватило такое сильное беспокойство, что казалось, ему просто не удастся уснуть. Он вдруг вспомнил, как учил совсем маленького Роланда держать в руках деревянный меч и с громким стоном падал на пол, позволив ему победить в «бою», а рядом стоял Гай и смеялся, глядя, как его младший братик с восторженным криком запрыгивает на свою жертву. Гай никогда не играл с Роландом, он сам вынужден был повзрослеть слишком рано и потому вёл себя так, как, по его мнению, должен был вести себя глава рода. И потому он смотрел на возню Марка с малышом с благодарностью и некоторой долей зависти. Что было потом? Ну, да, они с Гаем сидели за столом и болтали обо всём подряд, запивая разговоры молодым вином и поглядывая на спящего рядом, завёрнутого в походный плащ Роланда.
— Куда теперь? — спросил Шарль, подойдя к хозяину.
— Давай сходим к виконту Монтре, — ответил Марк. — Ещё не слишком поздно. Хоть и мало вероятности, что он знал об этом побеге, но нужно учитывать, что и сам он оказался пострадавшей стороной.
— Если б моя невеста сбежала с другим за неделю до свадьбы, я был бы в ярости, — заметил Шарль.
— Вот и проверим, знает ли он о том, что она сбежала, и если знает, то откуда, и что он в связи с этим предпринял. В любом случае, пока он единственное известное нам заинтересованное
