— В какие такие мои годы? — подозрительно спросил маг, упираясь и не желая идти к лавке с поясами.
Лоточник, приметивший клиентов, подхватил пояс и понесся к нам сам, громогласно нахваливая его благотворное действие на старые кости.
— Для дедушки берете, молодая госпожа? — спросил он, — возьмите для бабушки тоже, сделаю скидку!
— Конечно же, для своего наставника, — возмутилась я,— кто, как не ученица, позаботиться о его здоровье!
— Премного благодарен за заботу, ученица. И что бы я без тебя делал? — уязвлено отозвался маг и, крепко схватив меня за руку, потащил подальше от радикулитных поясов,
— пойдем отсюда, пока я не решил, что слишком стар, чтобы обучать учеников.
—Да, наставник, — кротко отозвалась я, глядя в землю и пряча довольную улыбку.
— Значит, месть за палочки?— задумчиво произнес маг, скользнув по мне взглядом.
— Что вы? — фальшиво удивилась я, и маг хмыкнул.
— И сколько же, по-твоему, мне лет?— мы уже прошли рынок насквозь и сейчас двинулись по пустынной улице куда-то вперед, где далеко впереди сквозь просвет виднелось море.
— Ну...,—неуверенно протянула я,— не знаю. Сто? Двести?
— Нет, мне не сто лет, — маг неожиданно свернул, и мы оказались на улице, которая показалось мне какой-то странной, но я не могла понять, почему, — поэтому не переживай, доучить я тебя до своей кончины от старости успею, и даже собачий пояс мне не понадобится.
21
Он, казалось, уже успокоился и вел меня по улице, скользя взглядом по вывескам. Я подняла глаза на здания и поняла, что мне показалось странным на этой улице: часть зданий на ней была построена в местном стиле, а часть — в европейском.
—Посольский район, — подтвердил мои мысли маг, — Если где-то и можно найти кофе, то только тут. Местные жители его не пьют.
Я тут же занервничала, что встречу кого-то из Эггериона — потому что я была одета в ханьфу без малейшего намека на корсет. Позор! Если я встречу какую-нибудь эггерионскую даму, она обольет меня презрением за такое попрание приличий и будет права.
Впрочем, нам никто не встретился — наверное, для эггерионский посольских работников было еще слишком рано, и они были еще дома. Ну или уже в посольстве, на работе. Вскоре мы дошли до магазина, в витрине которого были выставлены жестяные банки с надписью «Кофе» и «Чай», и маг уверенно толкнул дверь.
Когда через несколько минут мы вышли из лавки, я крепко прижимала к груди банку с кофе и мечтала о том, как выпью целую чашку этого бодрящего напитка. Мне показалось, что маг заплатил за него неприлично много, но я не была уверена, потому что еще не совсем разобралась в местных деньгах.
— Теперь домой? — поинтересовалась я. Покупка привела меня в благостное расположение духа, и я решила простить магу тренировочные палочки для маленьких ручек.
—Теперь еще в одно место, — мастер Рэн свернул в еще один неприметный проулок, и через несколько минут петляния вывел меня к дому безо всякой вывески. Мы что, идем в гости?
Оказалось, что это лавка портного — когда мы зашли, то попали в пыльное царство лент и тканей. Магазин очень отличался от тех, к которым я привыкла в Эггерионе — тут не было ни манекенов с надетыми на них уже пошитыми платьями, ни зонтиков и шляпок — просто рулоны и рулоны тканей и хмурый мужчина, окинувший нас профессионально цепким взглядом.
Маг подошел и о чем-то с ним заговорил, в то время как я скучала у дверей. Они говорили слишком быстро и тихо, чтобы я могла что-то разобрать, и поэтому мне оставалось лишь разглядывать рулоны шелков. И зачем мы тут? Может, маг все-таки передумал и решил заказать себе пояс от радикулита, только от своего любимого портного?
Закончив переговоры, маг подошел ко мне, и на этот раз мы направились домой.
— А что вы там заказывали? — мне было все-таки любопытно.
—Твою одежду, — пояснил мастер Рэн, и я пораженно замерла.
— Что?— моему возмущению не было предела, — и вы не позволили мне выбрать фасон? И цвет?
Какой ужас! А вдруг он заказал что-то некрасивое и мне придется это носить? Да и вообще, почему с меня не сняли мерки? Как этот портной собирается шить, на глаз, что ли?
— Фасоны у всей нашей одежды примерно одинаковые, — успокаивающе отозвался маг,
— а что касается цвета — теперь ты должна носить цвета дома Такахаши.
—А какие у вас цвета?— с подозрением произнесла я. Почему-то мне казалось, что ответ мне не понравится.
— Красный, цвет огня, — подтвердил мои опасения маг.
— Я не могу носить красный! — в ужасе прошептала я, останавливаясь, — давайте вернемся и отменим заказ!
Красный — совершенно не мой цвет! В нем я буду выглядеть совсем вульгарно. Мой цвет
— синий, ну или голубой, и я не могу носить красный.
— Почему?— маг, слегка нахмурившись, замер следом за мной.
— Потому что мне он не идет! — возмущенно выпалила я, — и вообще, я еще в трауре и должна носить черный!
Последние несколько дней я носила фиолетовое платье, но фиолетовый, пусть и с натяжкой, но мог считаться траурным цветом. Но одеть во время траура красное платье было бы совершенно неуместно!
— Черное платье ты больше носить не сможешь, — покачал головой маг, — черный — цвет первоэлемента металла, и его имеет право носить только дом Ширакава, родственники императора, и сама императорская семья. Когда ты носила черное европейское платье, это было одно, но носить черное ханьфу, не принадлежа к императорской семье, совершенно невозможно. За такое могут и в тюрьму посадить.
Я уставилась на него в полнейшем шоке. Серьезно? Тут могут посадить в тюрьму за такую мелочь, как цвет одежды?
— А платье я заказал тебе розовое, это тоже цвет дома Такахаши, — продолжил маг, — не переживай, портной нашьет тебе на рукав траурные тесемки.
Спорить больше не было смысла, и я, вздохнув, поплелась следом за магом. Вот так вот вместо положенного года я проносила траур всего пару месяцев... Хорошо, что маг вспомнил о траурных тесемках — хоть какое-то соблюдение приличий. Надеюсь, батюшка не обидится, глядя с небес на такое вопиющее попрание традиций. Впрочем, он никогда не заботился о таких мелочах, как традиции и приличия.
Наверное, маг тоже подумал о моем батюшке, потому что внезапно спросил:
— Как он умер? Твой отец, мистер Уолтерс?
— Сердце, — ровно произнесла я, сосредоточенно глядя на мостовую под своими ногами,
— мы и не знали, что у него слабое сердце. Он просто однажды лег спать и не проснулся, и доктора сказали, что такое бывает.
Маг молча и мимолетно сжал мои пальцы и, тут же отпустив, зашагал вперед. А я, ощутив, как мое собственное сердце снова пропустило удар, пошла следом за ним.
