к своей твердой груди.
— Итак… — неуверенность в его голосе напоминает мне, что он не привык вести светские беседы. — Ты преподаешь в средней школе.
— Да.
— Сколько тебе лет? Ты не похожа на выпускницу колледжа.
— В октябре мне исполнилось двадцать пять, — Кара увезла меня на четыре дня в Палм-Спрингс за счет Эммета. Было трудно объяснить, почему после длинных выходных, которые начались с больничного в четверг, в понедельник я вернулась на работу загоревшей.
— Двадцать пять? Ты еще ребенок!
— Нет. Твой день рождения в феврале, так что тебе даже не три… — я складываю губы в трубочку, когда осознаю, что сказала, и Картер довольно ухмыляется. — Вот дерьмо.
— Вы прогуглили меня, мисс Паркер.
— Нет, — конечно да. Просто нездоровое любопытство.
— Что еще ты нашла?
Кроме подтверждения того, что его улыбка ослепительна и у него есть ямочки?
— Что тебе ОЧЕНЬ нравятся женщины.
Картер мягко смеется, на мгновение заглядывая мне в глаза.
— Чему ты учишь?
Он игнорирует мои находки, и я вспоминаю, почему говорила себе держаться от него подальше, не раскрывать душу. Опасно открываться тем людям, которые ценят это лишь до тех пор, пока не появится следующий человек. Странный холодок пробегает по моей шее, и когда я пытаюсь отодвинуться назад, чтобы оставить между нами хоть немного пространства, Картер притягивает меня назад, наклоняется и… оставляет мимолетный поцелуй на макушке моей головы.
— Оливия? — он дотрагивается двумя пальцами до моего подбородка, закрывая мой зияющий рот. — Что ты преподаешь?
Я стряхиваю голову, чувствуя, что горло сжалось. Я не знаю, как простое прикосновение его губ все так затуманивает.
— Только не смейся, — предупреждаю я. — Я преподаю физкультуру.
Его идеальный рот нахмурился.
— С чего бы мне над этим смеяться? Это же круто.
— Серьезно? Мой брат всегда говорит, что это не настоящий предмет.
— Твой брат звучит как придурок.
— Иногда, — я смеюсь. Джереми старше меня на четыре года, и мы профессионально собачимся. Он бы сошел с ума, если бы увидел меня сейчас, но я не собираюсь ему говорить. Он до сих пор не написал мне о том, что Картер посвятил мне гол, значит он каким-то образом пропустил это. И слава богу! Джереми — его большой поклонник, но он совершенно не хотел бы, чтобы я была одной из девушек, которая уедет с Картером.
По иронии судьбы, когда Джереми было двадцать два от него забеременела незнакомка после секса на одну ночь. Это оказалась судьба. Знаете, такая, настоящая сказка, в стиле типичного романа. Они полюбили друг друга, поженились, и в начале этого года у них родился второй ребенок. В девяноста девяти процентах случаев в реальной жизни так не бывает.
Я улыбаюсь Картеру.
— Он не такой уж и плохой. Джереми просто любит задирать меня.
В его взгляде что-то есть, какая-то незнакомая мне нежность, которая заставляет бабочек в моем животе порхать от уязвимости. Это нежность появляется, когда он наблюдает за мной.
Моя ладонь прижимается к его шее, и я накручиваю прядь волос на кончик пальца.
— Что? — шепчу я.
Он скользит рукой по всему моему телу, по изгибу бедер, и, наконец, обхватывает мою челюсть. Его большой палец касается моего подбородка, линии нижней губы, и мои колени подкашиваются.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — пробормотал он. — И смеешься. От этого мне тоже хочется улыбаться.
Я не знаю, что на это ответить. Он совсем не тот человек, каким его рисуют СМИ, и даже не тот, каким он был в прошлые выходные. Он сбивает меня с намеченной траектории, а я не привыкла к хаосу; мой мир слишком тонко сбалансирован.
— Итак, тебе двадцать пять, рост пять футов один дюйм8, есть брат, пятнадцать лет играла в хоккей, преподаешь физкультуру, любишь сарказм и дерзость… — он делает паузу, чтобы усмехнуться, когда я начинаю смеяться. — Что еще? Ты занималась каким-нибудь другим спортом?
Я отрицательно мотаю головой. У меня было довольно привилегированное детство: у моих родителей было достаточно денег, чтобы отдать нас во внеклассные занятия по нашему выбору. Мой отец до сих пор рассказывает людям, что я ходила на курсы актерского мастерства и поэтому стала такой драматичной, но на самом деле я все свободное время занималась спортом. Я преуспевала в любой физической активности, но хоккей был моим любимым видом спорта. Забавно, если учесть, что моя любовь к этому виду спорта началась с того, что в четыре года мой брат пристегнул ко мне огромную вратарскую экипировку и засунул меня в хоккейную сетку на нашей подъездной дорожке, где он продолжал выпускать в меня шайбу за шайбой, пока мама с криками не выбежала из дома.
— Софтбол, футбол, волейбол…
Меня перебивает смех, которым Картер заливается, запрокидывая голову назад, и я хмурюсь, когда он прижимается лбом к моему плечу.
— Волейбол, — он задыхается. — Ты играла в волейбол.
Мои брови сводятся.
— Волейбол — прекрасный вид спорта. Я тренирую команду девочек-старшеклассниц.
— Это потрясающе, — он опять плачет? — Так круто, Ол, — он двигается назад, вытирая глаза. Он снова, блять, плачет от смеха. — Наверное, я просто… — он бросает знающий взгляд. — Знаешь…
Я вырываюсь из его объятий, чтобы скрестить руки.
— Нет, я не знаю. Просвети меня.
Снова раздается смех, и все, на чем я могу сосредоточиться, это ямочки на его щеках, и то, как блестят его глаза. Он кладет руку на живот, и все его тело вибрирует, когда он безуспешно пытается взять себя в руки.
— Ты вообще достаешь до сетки? — задыхается он.
— О, просто умора, — я двумя руками отталкиваю от его крепкой груди, и он хватает мои запястья. — У меня сильные ноги. Прекрасно справляюсь, не переживай.
Он притягивает меня к себе, прикусив нижнюю губу. Его рука погружается в мои волосы в тот самый момент, когда мои пальцы обвиваются вокруг шелковистых локонов на его шее, и он хмыкает. — М-м-м. Маленькие мощные ножки.
— Ты невероятно раздражаешь, — я дрожу от восторга, дыхание перехватывает, когда его ладонь скользит по моему бедру.
Картер сжимает мою челюсть, его большой палец проводит по моей щеке, а его полузакрытый взгляд опускается к моим губам.
— И все же мне кажется, что я тебя завоевываю.
Мое дыхание сбивается.
— Ты мне не нравишься.
Его язык касается почти зажившей трещинки на нижней губе, мои глаза следят за этим движением. Его дыхание теплое, оно смешивается с моим, и на мгновение я пробую его на вкус. На мгновение я хочу большего.
— Может, я не нравлюсь тебе, но твоему телу точно да. То, как твои пальцы сейчас цепляются за мои
