эльф.
— Не угадал, — незнакомец удивленно посмотрел на парня. Тит заметил, как тот чуть разжал глефу, которой, по-видимому, собирался срубить ему голову.
— Мой род выжили из совета Семи. Моих друзей предали. Мать сослали на острова Зверолюдов. Пока мы ждали тебя, я думал кое о чем... И я понял, что все это благородство семи главных домов и их праведность – фальш! Они служат государству тогда, когда им удобно. В этом меня поразили люди. Я был удивлен, как самоотверженно они сражались… Да, они служат государству. Но они борются друг за друга. Их порывы благородны и оправданы собственными мыслями, а не только желанием подняться по карьерной лестнице… Я не хочу такого будущего для Цвейта и Оплота. Я устал от того, что для знатных гандонов, вроде Дариана Нарида, безродные — расходный материал, который можно выкинуть, набрав потом других деталей. Как легко он отправил весь свой отряд на смерть! — Тит пнул труп Дариана. — Кусок говна ты, а не командир! Не может он предать свой народ… А эти трупы снизу не твой народ?
— Но разве сам ты – не предатель? — спросил с ухмылкой высокий эльф. — Ты зарезал командира в спину, не помог товарищам, хотя мог сделать это. Ведь так?
— Да, это так. Я воспользовался ими так же, как пользуются благородные безродными. Но я хочу стать последним благородным эльфом, который может так поступать. Я хочу создать лучшее будущее…
— Благородный? — удивленно спросил эльф, разминая плечи.
— Тит Мид, — протянул эльф руку незнакомцу.
— Альфихар, — с улыбкой проговорил воин. – Просто Альфихар.
Эльфы пожали друг другу руки. Темная энергия из вен Альфихара хлынула на ладони Тита, невежественно проникая внутрь организма последнего представителя дома Мид.
Глава 8. Ильмари
Пересекши границу Кальторна, отряд Виверн добрался до Ватбурга. От него сетью рек, будто по паутине, расходились по Кальторну торговые пути. Количество рек на карте Кальторна в разы превосходило количество рек в Низиль–Хее и Веландисе, да и во всех прочих государствах. Все реки Кальторна негласно делились на несколько условных групп.
Сеть мелких и вездесущих рек на самом юге государства называлась Ветвью. На берегах Ветви было множество маленьких рыболовных поселений и несколько крупных городов. Самым большим городом Ветви была Леостра – крупнейший порт Кальторна, в котором находилась добрая половина флота. Этот же город был одним из центральных торговых узлов Арго. С севера в Кальторн затекали Усы – еще одна сеть. Между Усами и Ветвью находилось огромное количество плодородных земель, благодаря которым Кальторн был главным поставщиком зерновых, кормовых и овощных культур в соседние государства. В Кальторне также выращивали большое количество скота, который шел за границу другим государствам.
Символ и греб Кальторна — конь на фоне желтого поля и коричневого неба, символизирующего восход. Зачастую именно желтые поля колосящихся сортов злаковых и виделись на протяжении всей дороги от границы до Морданы – столицы Кальторна. На западе страны реки стекались в третью сеть рек. Из Большого озера Глаз с двух сторон выходили Левая и Правая Слезы, объединяясь ближе к территории Веландиса в Утробу – самую широкую реку Континента. Находясь на одном из ее берегов, второй можно было вполне не заметить.
В Ватбурге Ильмари нанял лодку, чтобы доплыть до Морданы. В компании лодочника пятеро мужчин отправились по узким рекам Ветви к столице государства. Низкие берега здесь редко поднимались больше, чем на метр, и сами водоемы местами находили на мель, так что приходилось подмачивать ноги и проталкивать лодку дальше. Местами, правда, по скоплению рыбаков, можно было замечать рыбные места. Тогда лодочник старался снижать скорость и как можно аккуратнее проплывать отрезок реки, занятый людьми с удочками, иначе вполне можно было словить пару камней от недовольных.
Иногда Гон пробовал закидывать удочку, которую купил перед, тем как отправиться в путь в Ватбурге. Однако на скорости удочка даже ни разу не клюнула. В конце концов, Гон запустил инструмент в реку и всю оставшуюся дорогу жалел о потраченных деньгах, несмотря на то, что Вайс предупреждал его.
— Рыбачить нужно на Усах, а не здесь, на мелководье! Вот, помню, в детстве, леску на палку намотаешь, и пошел на реку с пацанами, а возвращаешься с парой щучек. А на Ветви рыбачить – себя не уважать. Здесь крупной рыбы и не водится почти, — бахвалился лысый солдат.
Наконец на горизонте показалась башня Лучника. Вокруг Морданы, как случайно выпавшие семечки, разбросаны наблюдательные башни с обустроенными на них сверху сигнальными огнями. Башня Лучника – легендарное сооружение. Сейчас она разрушена, и к ее восстановлению не притрагивались сотню лет. Ходят рассказы о Николае Метком, который оборонялся в башне от сотни солдат. Отряд разбойников должен был уничтожить несколько наблюдательных постов, пока их маг поддерживал вокруг такой туман, чтобы ни один сигнальный костер не был виден. Тогда Николай, оставшись один, завалил обломками крыши вход в башню и три дня оборонялся, убив несколько десятков противников. Когда же стрелы кончились, он кидался камнями, убив таким образом еще десяток противников, сам же остался невредимым. В конце концов, он продержался до спада тумана и прихода подмоги, а сам был назначен капитаном всех стражей башен вокруг Морданы.
— Хорошую историю не грех приукрасить, — сказал Вайс, указывая на башню.
— Это реальная история. — ответил Ильмари, сидящий на носу лодки. Вайс шмыгнул носом.
— Я не поверю, что ни одна стрела за три дня не попала в его голову.
Ильмари пожал плечами.
— А я слышал, что одна стрела лишила его глаза, — сказал Каер. Ильмари отрицательно покачал головой.
— Николай остался невредим, в отличие от башни, — сказал Адриан. — Скелет его до сих пор хранится в усыпальнице великих воинов под Морданой. Он не поврежден.
На этом обсуждение и закончилось, потому что после башни показались стены Морданы. Высокие, пятнадцать метров в высоту, с башнями под двадцать метров, они возвышались над большей частью города. Река здесь становилась шире и глубже и проходила рядом с Морданой, образуя портовый район города. Туда и причалила лодка после предъявления документа о назначении элитного отряда.
Помосты скрипели от каждого шага. Сильно пахло рыбой с прилавков, так что площадь навсегда въела в себя этот запах. Сейчас, утром, порт во всю шумел. Рыбаки то и дело загружали и разгружали лодки, работники доков шныряли тут и
