Иди ты и впрямь к себе. Нам нужно будет обсудить очень важное дело.
– Плашкин может остаться, да и хоббита я бы придержал, – сразу выдвинул условия Тонов и скривился от боли. Это его сзади ущипнула за ягодицу Валиева, которой не нравилось, что он ее обзывал полуросликом.
Красавина еще раз вспыхнула, зло забормотала под нос «вы еще поплатитесь, мы еще посмотрим!» и вышла прочь, громко хлопнув дверью.
Кулик в это время протянул бумагу Плашкину.
– Как интересно все складывается, – усмехнулся он. – Ну что ж, рано или поздно Согрин подобное бы провернул. Не удивлен.
– А я просто охренел, если честно, – признался Тонов. – Но подарки не отдарки. Потому думаю, впереди нас ждет планов громадье и маленькая кучка. Мы тут все на уши поставим, коллега! Хана теперь мэру!
– Ой вей, правдоруб, – вздохнул Кулик. – Ты же с таким гонором газету по миру пустишь! Мы как, думаешь, половину экземпляров распространяем? Через мэрию! Ты своей пустопорожней критикой их озлобишь против нас, они нам каналы распространения перекроют и мы будем тут сосать.
Кулик выразительно посмотрел на Валиеву и пояснил:
– Мятные леденцы сосать будем.
– А мы начнем умно действовать, – не унимался Тонов. И тоже пояснил для Валиевой. – Умно, это не как тут было раньше.
– Ага, – кивнул Кулик. – А суда не боишься?
– Для этого у нас есть юридически подкованный товарищ, – кивнул на Валиеву Тонов.
Кулик чуть помрачнев, тихо спросил:
– А закончить как Вирхольм не боишься?
Тонов прищурился и посмотрел на него с подозрением:
– Угрожаете, почтенный партнер?
– Дурак, я сам боюсь повторить его судьбу, – ответил спокойным тоном Кулик. – Или вы там с Согриным твердо уверены, что это я Вирхольма заказал? Так это чушь полная! Более того, я его по-своему любил. Да его все тут любили, отличный же человек. Был. Разве только Красавина, да та всех ревнует к своему незамысловатому творчеству.
– Ладно, переходим к делу, – сказал Тонов. – Пока меня интересуют планы по сайту и планы по судам за воровство фотографий. Карамышев землю роет, хочет расправы над нарушителями. Считаю, он имеет на это все права.
– Судыыы, – вздохнул Кулик. – Ненавижу суды. Я против! Пусть у тебя треть газеты, не забывай, другая треть – у меня. А я против!
– И чо делать в таком случае? – поинтересовался Тонов, почему-то у Валиевой. Та ткнула пальцем в пузо Плашкина. Так резко, что тот даже слегка отпрянул.
– У редактора есть процент газеты, – заявила она. – Вот пусть он и скажет нам, чью сторону принимает в деле сайта и в деле суда!
Плашкин слегка помялся, внезапно очутившись в центре общего внимания. Кулик смотрел на него с ожиданием, что тот займет позицию старого шефа, Тонов и Валиева глядели с легкой насмешкой. Видимо, заранее поспорили, чью сторону займет редактор и теперь ожидали его решения с азартом закупившего пачку лотерей лудомана.
– Прости, Сергей Фаддеевич, – наконец решился Плашкин. – Но сайт реально нужен. Надо идти в ногу со временем, иначе нас конкуренты сомнут. Да и с авторскими правами та же штуковина. Если мы не будем отстаивать свои интересы, кто мы? Тряпки?
– Моя победа! – сказала Тонову Валиева. – Я же знала, что пухлый внутри не такой пухлый! Оставим его редактором!
– Хорошо, – согласился Тонов.
– Напомню, господа, что кадровые вопросы решаются голосованием собственников, простым большинством, – сказал Кулик. – И вот ведь незадача – нет у вас в этом деле большинства.
Тонов щелкнул пальцами, мол, кое-что забыл сообщить очень существенное.
– Прошу прощения! Забыл представить нашу дорогую сотрудницу Александру Валиеву!
– Мы знакомы, – пояснил очевидное Кулик. – Не прошло и недели, а она уже нас заманала в край. Такую хрен забудешь.
– Александру Валиеву-Вирхольм, – продолжил невозмутимо Тонов. Насладившись окаменевшими лицами Плашкина и Кулика, он дополнил: – Она сестра Вирхольма, если кто не понял, и владелец трети газеты! Просто фамилии разные, поскольку отцы у них разные были. Матушка у нее такая своеобразная… ай! Ну чего сразу щипаться!?
– А… а чего же сразу не сказала? – поднял брови Кулик.
– Я не договорил! – продолжал Тонов. – Помощник прокурора города Александра Валиева! К счастью или сожалению – не нашего города. В общем, юридически подкованная девочка, да. А появилась она тут по той причине, по которой и я.
Тонов прошелся по кабинету, по-хозяйски рассматривая его обстановку.
– Короче, господин Кулик, однажды гулял я по улицам соседнего городка, куда меня забросила судьба, и увидел там на скамейке плачущую девушку. Вот эту. Ну и не смог пройти мимо. Подошел, спросил, чего плачет. А она с ходу: «У меня брата убили!»
– С этого все и началось, – вздохнула Александра Валиева-Вирхольм, почесывая ухо. Наблюдательный взгляд Кулика отметил, что у самого виска нечаянной наследницы имеется какое-то устройство типа гарнитуры. Помимо них девушка еще кого-то слушала, временами отвлекаясь. Возникало ощущение, что кто-то еще присутствовал неподалеку, временами докладывая ей обстановку снаружи.
– И вот мы начали проводить тут расследование, стараясь особо не мешать вам. Как водится в науке, используя метод наблюдения.
– Плашкин прекрасно подвернулся, когда с крыши упал, – вставила Валиева. – Толстый такой кусок удачи!
– Ну и что, расследователи, много расследовали? – холодно спросил Кулик. – Накопали на меня чего?
– Дыши ровно, дяденька Кулик, – успокоила его Александра Валиева-Вирхольм. – Это не ты. Будь иначе, я бы тебя уже провожала за решетку. Ага?
– Хм, все думал, кого она мне напоминает, – усмехнулся Плашкин. – Так на Вирхольма походит. Тот же горячий нрав. А, шеф?
– Кто его убил, девочка!? – спросил Кулик, не реагируя на слова редактора. Александра ехидно посмотрела на Тонова, подмигнула ему.
– Хороший вопрос. Как раз сейчас и узнаем! Его убийца уже идет к нам.
И впрямь, хлопнула входная дверь, после чего послышались четкие уверенные шаги человека по коридору, приближающиеся к их помещению.
А потом все произошло разом. Дверь от сильного пинка отлетела прочь, в проеме вырос огромный человек в черном, укутанный по самые глаза, чтобы не узнали. В его руках был дробовик. Совсем как в американских фильмах. Он поднял его с криком:
– Сдохни, пидор!
Ствол недвумысленно глянул в лицо разом побледневшего Кулика. И тут же грохнула целая серия выстрелов, все вокруг заполонил едкий пороховой дым. Это Валиева, резко развернувшись, выхватила из рукава небольшой пистолет и четко, словно на учениях по скоростной селективной стрельбе разрядила в непрошенного гостя всю обойму.
Без единого шанса: агрессор даже не успел ничего понять, рухнув на спину, прямо в коридор. В аквариуме заметались рыбки. Вскрикнула в своем кабинете Кольберг. Шумно заикал Плашкин.
– Готов! – с кровожадным злорадством произнесла Валиева, подходя к поверженному телу. Она аккуратно отодвинула носочком тапочка дробовик от тела убитого. Тонов было потянулся к оружию, но Александра цыкнула на него, велев не трогать ничего. Мол, теперь все предметы здесь – вещдоки.
Валиева заученным движением сменила обойму в черном пистолете, с невозмутимой улыбкой глядя на Плашкина с Куликом. Хотя даже Тонова мутило от недавно пережитого. А что творилось с более мягкими душой господами газетчиками трудно передать словами.
– Если господа хотят обосраться прямо в штаны от страха, я их не буду винить, – сказала Валиева. – Не каждый раз к вам психи с ружбайками вламываются. Так, раз в полгода…
– Там еще кто-то идет, – пискнул Плашкин и пополз под стол, прямо в ноги Кулику. К счастью, новый гость угрозы не представлял. Быстрые семенящие шаги, оханье, затем женский крик:
– Марааат! Марааатик!
Это была Красавина.
Она бухнулась на колени перед убитым, зарыдала. Валиева смотрела на нее сверху вниз, что при ее росте вообще происходило довольно редко.
– Господи, как все просто, – разочарованно произнесла наконец помощник прокурора города. – Мой брат писал крутые статьи, разгромные расследования делал, нажимал на хвост мафии, мэрии… А заказала его вот эта безграмотная шлюха, возревновавшая к настоящему таланту. Заказала своему тупому ебарю-таксисту… Как несправедлив мир!
– Санька, ты, главное, ее не грохни, а то даже статус прокурорши не поможет, – взволнованно посоветовал Тонов. Его подруга лишь помахала ладошкой, призывая не беспокоиться:
– Она уже наказана. И в тюрягу полетит на все свои сладкие года, гарантирую.
Александра повернулась к Кулику и вылезшему, но еще трясущемуся Плашкину и улыбнулась им:
– Ладно, дяденьки, стрельба стрельбой, а номер сдавать надо. Пойдемте проводить планерку!
КОНЕЦ
