и еще была легочная хворь, словом, очень плохо. Она зарыдала над ним, а рыцарь сказал: «Не плачьте, миледи, я храбро сражался, пора отдохнуть на Звезде». Она вскричала: «Нет, мое сердце не отпустит вас!» — и ринулась за помощью. Как ни молила она лекарей, те не могли помочь: «Увольте, миледи, уж легче слепому глаза прирастить, чем исцелить вашего рыцаря». Но леди Алиса узнала: один человек может спасти Поллака — сама Северная Принцесса. С великими трудами…
— Сдавайте работы, — велела горгулья. Салли поспешила писать быстрее.
…леди Алиса пробилась на прием к Северной Принцессе. Та была холодна, словно лед, и сурова как… «миссис Гейл» — едва не написала Салли… как сталь клинка. «Коль вы любите сира Поллака, то докажите, тогда вылечу!» Тут леди Алиса взяла нож и отрезала свои волосы — а у нее была роскошная золотая коса со вплетенными лентами. Отдала Северной Принцессе: «Возьмите себе, ваша милость!» А у Северной Принцессы почему-то — неясно, почему, но так вышло — волосы были очень короткие и…
— Сдавайте уже! Вы мне осточертели, олухи ленивые.
Салли заметалась, перо не поспевало за мыслью. Надо вернуться в начало и вставить, какая красивая у меня, тьфу, у леди Алисы коса. Или нет, спешить дальше, закончить скорее. Леди Алиса за руки привела Северную Принцессу к сиру Поллаку в койку… нет, лучше в палату. Она возложила ладонь, и рана тут же зажила, а гной перестал вонять. Черт, так писать нельзя, миссис Гейл обругает. Но папа говорил, что гнойные раны сильно смердят. Как же быть?..
Вокруг топали ноги, звенел смех. Дети разбегались по домам, а Салли все терзала бумагу острием пера. Уже стояли сумерки, когда леди Алиса заключила любимого в объятия и обала… облобзы… ладно, этого не нужно. Просто — они стали очень счастливы и всегда жили вместе!
Салли перевела дух, утерла лоб, промокнула лист. Аккуратно почистила перо. В пустом классе царили потемки, она осталась одна. Робко спросила:
— Миссис Гейл?..
Нет, конечно, горгулья ушла первой. Школу запирает ключник, а училка скорей удавится, чем проведет с детьми лишнюю минуту. Салли прошла между парт к учительскому столу. На нем уже белела стопочка сочинений. Она положила свое на самый верх, но потом передумала. Салли знала: вышло отлично! Ни дубина Руперт, ни наглая Рыжая с Третьей, ни даже красотка Эмма не сочинили и половины того, что я. Значит, лучше сунуть сочинение под низ. Завтра будем читать, пускай сначала они все опозорятся, а потом уже выйду я и прочту свое. Даже миссис Гейл ахнет, а Пол Иголочка — тот вообще…
— Ага, дописала, наконец. Мы думали, ты тут заснешь.
В дверях стояли Эмма и Руперт, и Рыжая с Третьей. Руперт вертел ключом на пальце. Салли обомлела: эти трое не сулили ничего хорошего.
— Я, да, простите, я что-то долго… А вы почему не ушли?
Они приблизились неспешно, с ехидцей, как свора псов. Эмма — вожак, а Руперт и Рыжая — помощники, всегда готовые выслужиться.
— Ключник ушел. Миссис Гейл доверила ключ мне, потому что я сасквайр.
Это прогундосил Руперт, а Эмма сказала, поигрывая кончиком роскошной косы:
— И еще нам было интересно: что ты строчила так долго? Дашь почитать?
Салли залилась краской. Она собиралась завтра прочесть сочинение при всех, чтобы услышал Пол Иголочка. Но этим трем — нет, ни за что!
— Я не знаю… Там неразборчиво вышло…
— А мы разберем!
Рыжая с Третьей оттолкнула ее и схватила верхний лист со стопки.
— Чудо-вище похи-тило принц…
Рыжая нахалка читала скверно, Салли успела понадеяться, что она не поймет ошибку. Но Эмма выхватила лист из рук подружки.
— Да это ж не она написала! Вот в углу имя стоит. Ищи ее листок!
Салли бросило в жар и в холод. Она не поставила имя в углу, мучители могут не понять, где ее работа. Но как не понять, если цельных три страницы исписано?! По количеству найдут. Эмма начнет читать вслух, а Руперт — ерничать: «Втрескалась, дуреха! Втюрилась, как киска!», а Рыжая с Третьей — тыкать ее пальцем под ребра, заливаясь от смеха. Отчаянье толкнуло Салли на подвиг. Проскочив между врагов, она дернула свой листок из-под стопки. В тот же миг Рыжая с Третьей толкнула ее в грудь, Салли не устояла и грохнулась на пол, листы разлетелись во все стороны.
— Собирай теперь, дуреха!
Салли схватила свой листок, вспрыгнула на ноги и кинулась бежать. Башмаки прогремели по половицам класса, скрипнули досками крыльца, отстучали по ступеням. Салли мчала по мостовой, вжимая голову в плечи. Так и ждала, что Рыжая с Третьей догонит ее и ухватит за волосы, или Руперт бросит что-то тяжелое в спину. Но обидчики только стояли на крыльце и ржали, как кони.
Салли трижды свернула с дороги, изо всех сил запутала следы, кружным путем вернулась домой. Едва вошла в сени, раздался рев отца:
— Где ты лазишь затемно?! Свечу ради тебя перевел!
— Не гневайтесь, папенька, меня миссис Гейл задержала…
— Да плевать, хоть сама Несущая Мир! Не смей бродить затемно! Дверь запру, будешь спать во дворе!
— Простите, папенька…
Скинув башмаки, она тихо, босиком, прокралась к себе. Отец кричал из гостиной: «Целую свечку испаскудил! Вот погань!» Салли горела от стыда. Все верно, свечка была большой утратой. В альмерскую кампанию какой-то ханид отстрелил папеньке руку. Милостивый герцог Фарвей-Альмера выплачивал отставным солдатам пенсию в размере четырех глорий в месяц. Половину отец пропивал, на вторую — шестнадцать агаток в месяц, пол-агатки в день — Салли пыталась вести все хозяйство. Очень жаль спалить свечу зазря… Вот только папенька сжег ее не ради дочки. Когда косуха брала свое, он воображал себя, как встарь, бравым стрелком великого Айдена Альмера. Тоскливым шепотом тянул строевые песни, срывал со стены арбалет, брал на плечо, расхаживал вокруг стола. Огонь требовался отцу, дабы вспомнить что-нибудь славное из несчастной своей жизни, и при этом не врезаться в мебель.
Салли открыла ставни, положила листок на подоконник, разгладила в лучах Звезды. Подумала: а даже хорошо, что так вышло! Сейчас найду карандаш, исправлю кое-что. Допишу, как у меня с самого начала была чудесная коса с лентами. И еще добавлю — пусть Северная Принцесса скажет: «Восхищаюсь вами, леди Алиса. Ваша любовь — самая подлинная на свете». Утром приду раньше всех и всуну под низ стопки.
Салли ахнула, рассмотрев листок. Она схватила чужое сочинение. Там не было леди Алисы и славного сира Поллака, и трех страниц текста. Не было даже
