лежа на полу и постепенно приходя в себя, она заметила спину уходящего доктора Высокова. Она попыталась окликнуть его, но голос был слабым, потому громко крикнуть не получилось, хотя она была уверена, что этого достаточно, чтобы ее можно было услышать. Но доктор не обернулся. Через секунду он закрыл за собой дверь и в зале все пошло своим чередом, будто бы ничего необычного вовсе не произошло. Она приподнялась и теперь уже сидела на полу, обхватив руками колени. Она рассматривала беззаботную обстановку вокруг и пыталась понять, кто или что управляет всеми этими людьми, в том числе и ею.
Глава 16
За вечерним приемом пищи Юля вновь встретила этого пожилого мужчину, сидевшего с ней на диване незадолго до этого. Он сел напротив нее за тот же столик, что и она, и с удивительным спокойствием и непринужденностью занимался кашей, время от времени размазывая талый кусочек сливочного масла по тарелке, словно его ничто его не заботит, а сам он находится в каком-нибудь ресторане, где его удостоили честью отведать фирменное блюдо этого заведения.
Юля же, хоть и была довольно-таки голодна, просто ковырялась деревянной ложечкой в своей тарелке и с непониманием смотрела на старика.
Все остальные пациенты, как и этот мужчина, с упоением наслаждались ужином. Не все, конечно. Некоторых санитарам приходилось кормить, так как бедолаги совсем потеряли рассудок и даже не догадывались о необходимости подкрепить свои силы; или же просто не могли есть самостоятельно.
Окинув взглядом все столики и обнаружив, что за ними никто не наблюдает, Юля неоднозначно спросила мужчину:
− И?
Он лишь бросил на нее торопливый взгляд и спросил в ответ:
− Что «и»?
− Что это все значит? — Она с трудом сдерживала эмоции.
− Если ты о кормлении, то это у нас самый обыкновенный процесс. Я бы посоветовал тебе привыкнуть к этому и смириться, но не стану, если ты по-прежнему планируешь выбраться отсюда.
− Кормлении? О чем вы говорите? Эти… эти зомбированные… Почему? Что за хрень?
− Милая, побереги свои нервы и себя, тебе это пригодится. А я постараюсь рассказать тебе все, что знаю, — он огляделся по сторонам. — Начать могу прямо сейчас.
− Будьте так любезны, − с нотками иронии проговорила Юля.
− Значит, ты не слышала, что он тебе говорил, пока кормился?
− Говорил? — изумилась она. — У меня настолько сильно разболелась голова, что мне казалось, будто бы она сейчас просто лопнет, а глаза вылезут из орбит. Но голос какой-то я слышала, хоть и слов никаких разобрать не могла, если вы говорите, что это слова, а не шум. Я только ощущала, что он чего-то требует, причем очень настойчиво. Куда уж… Мне не до этого было.
− Понимаю. Так со всеми происходит, поначалу. Покуда не смиришься. Чтобы боль прошла нужно перестать ему сопротивляться.
− Ему? — снова непонимающе спросила Юля.
− Да. Он зовет себя Ошемира, но кто он такой на самом деле мне не известно. Думаю, что этого не знает никто. Также и то, откуда он взялся. Он просто был, или появился в какой-то момент.
− Это какой-то ученый? Злой гений, отравивший нас и теперь контролирующий наш разум при помощи какого-то психологического оружия? Что это такое?
− О, золотце, я не могу тебе ответить на все эти вопросы, так как не знаю на них ответа. Знаю лишь, что это далеко не человек. Это существо пришло к нам откуда-то из других миров, либо же его породило что-то более могущественное, чем он сам.
− Черт, я схожу с ума, − срывающимся голосом проговорила Юля, закрывая лицо руками. — И что же ему нужно от нас? Почему мы? Почему я, вы, все эти люди?
− Его интересуют лишь первичные потребности — питание ради выживания, насколько я понимаю. Ты поешь, поешь. Это важно, чтобы легче перенести его следующее кормление, — старик указал ей на нетронутую кашу в ее тарелке. — Этого не избежать, если ты однажды пила воду из той бутылки.
Юля со слезами на глазах забросила в рот первую ложку каши и с большим нежеланием проглотила.
− А как же весь персонал больницы? Я видела доктора Высокова, санитаров, даже уборщика в числе тех, кто становился в круг в центре комнаты. На них это тоже распространяется? Сам Высоков пил воду из этих бутылок, я видела, когда была у него в кабинете. Я ничего не понимаю…
Старик посмотрел на нее такими глазами, в которых ощущалось огромное желание помочь, но в то же время в них была нотка отчаяния и неуверенности. Только он открыл рот, чтобы заговорить, как над их головами прогремел голос из динамиков по углам комнаты со словами о том, что время, отведенное на прием пищи, закончилось и всем пациентам следует пройти в свои комнаты для отдыха.
Дослушав сообщение до конца, старик все же сказал:
− Я подумаю, как более правильно ответить на твои вопросы, а пока нам пора. Береги себя и помни: не принимай лекарства, что они будут давать. Любыми способами!
Сказав это, он встал и ушел, оставив ей еще больше вопросов, чем было до этого разговора.
Вскоре к ней подошла медсестра и попросила проследовать за ней. Она показала ей комнату, которую подготовили специально для нее. В помещении тускло горел свет, но можно было рассмотреть узкую кровать у стены, маленький столик и бутылку воды на нем, какой-то листок бумаги рядом с бутылкой и кекс. «Кекс? — подумала Юля. — Это меня так задобрить хотят? Ну класс, я после этого должна все простить и забыть, что вы меня заперли в психушке против моей воли? Клоуны».
Главной отличительной от той «мягкой» палаты особенностью было окно в конце комнаты. На нем были решетки, установленные изнутри, а стекла самого окна находились на расстоянии не меньше метра от стальных прутьев. По всей видимости, это нужно для того, чтобы к ним нельзя было дотянуться руками, а лишних предметов, которые можно бросить в стекло, чтобы достать осколки и навредить себе, в комнате не находилось.
«Предусмотрительные гады», − подумала Юля.
− Располагайся, подруга. Тебе очень повезло, что доктор Высоков о тебе хорошего мнения. Если что-то будет нужно, просто позови. — С этими словами медсестра закрыла за собой дверь и щелкнула замком.
Взяв записку, она прочитала следующие строки:
«Я очень надеюсь, что ты будешь себя хорошо вести и не доставишь нам больше никаких хлопот. Твои собственные покои со
