— Ну вы ведь хотите встать на ноги? — нахмурив брови, произнес мужчина таким укоризненным тоном, что я себя щенком нашкодившим почувствовала или подростком, которого внезапно застали за распитием алкоголя. Хотела ли я встать на ноги? Ответ на этот вопрос все еще витал в воздухе. С момента моего внезапного переезда в дом Матвея все в моей голове перевернулось вверх дном. Я словно в другой мир попала, в мир, где меня не пытались жалеть и подбирать слова, где никто не отводил виноватый взгляд при виде меня, а главное мне больше не пытались навязать мозгоправов, и только хозяин дома доводил меня до ручки. Мое мнение его совершенно не заботило, он словно не слышал меня или не хотел слышать. Каждое утро он непременно ждал меня за завтраком, не позволяя покинуть кухню, пока тарелка не опустеет. Я упрямилась, злилась, но каждый раз он осаждал меня одним лишь словом.
«Поцелую» - звучало из его уст и это срабатывало лучше любых уговоров.
После завтрака меня неизменно ждала прогулка, опять же, не слушая моих возражений Матвей просто разворачивал кресло и вез меня к озеру. Бороться с ним было бесполезно, наконец осознав это в полной мере, я вспомнила его обещание. Мне всего лишь требовалось встать на ноги и уйти из этого дома. В тот день я пообещала себе, что сделаю это, напомнив Матвею о его обещании отпустить меня, если я выполню его условие. А он…он просто не отходил от меня ни на шаг, радовался словно ребенок моим успехам, пусть даже самым незначительным. Изо дня в день я проходила через все круги ада, но один лишь взгляд голубых глаз, полный уверенности и какого-то совершенно нелогичного, обожания, не давали мне сдаться. Взгляд и неизменное: «поцелую». Как бы не гнала от себя мысли, как бы не отрицала, но именно Матвей стал тем спасательным кругом, не давшим мне утонуть в океане жалости к самой себе. Удивительно, насколько быстро я перестала его бояться, его прикосновения больше не вызывали панику, не было истерик и приступов. Даже кошмары, преследовавшие меня несколько лет подряд, больше практически не беспокоили.
—Мышонок, прием, — от жалости к своему бедному телу, я напрочь забыла о том, что Матвей вообще-то все это время сидел напротив, устроившись в кресле.
— Прекрати меня так называть.
— Почему? Мне нравится, — он улыбался, я слышала по его голосу.
— А мне нет, — буркнула, не в силах пошевелиться.
— Врешь, — я не успела ничего понять, а уже сидела на коленях этого несносного мужчины. Вырываться было бесполезно, дальше пола я бы все равно никуда не делась. — Тебе тоже нравится.
— Ничего подобного, — продолжила отрицать очевидное, с трудом сдерживая идиотскую улыбку.
— Будешь врать, поцелую, — оглядевшись вокруг, я поняла, что Николай Иванович тактично ретировался, оставив нас с Матвеем наедине друг с другом.
— Только попробуй.
— Как скажешь, — пожав плечами, он подцепил пальцами мой подбородок и прежде, чем я успела что-либо понять, просто взял и поцеловал. Быстро, невесомо, но черт возьми, он это сделал, снова!
— Да ты, ты, да как ты…— заколотила кулаками по его груди, а он, расхохотавшись, лишь сильнее прижал меня к себе.
— Ты же сама попросила.
— А еще я просила дать мне уйти, — бросила, не подумав и тут же пожалела об этом, потому что выражение лица Матвея не предвещало ничего хорошего. Он посмотрел на меня с каким-то отчаяньем во взгляде, а потом просто поднялся, удерживая меня на руках и молча посадив меня в кресло, развернулся и ушел, оставив меня одну в полном недоумении.
Долго я в одиночестве не просидела, спустя несколько минут после внезапного ухода Матвея, в зале появилась Наталья.
— Матвей Александрович сказал, что вы закончили, — растерянно произнесла женщина. Оно и понятно, раньше Матвей не оставлял меня здесь, сам привозил в спальню и передавал в руки заботливой медсестры, которая в свою очередь помогала мне с последующими водными процедурами. А сегодня он просто ушел, ничего не объяснив, развернулся и ушел.
— А Матвей он…
— Он уехал, — неуверенно ответила Наталья, словно опасаясь моей реакции на ее слова.
Больше я вопросов не задавала. Он просто взял и уехал, и мне бы не думать об этом, да вот только не выходило совсем. В миг стало как-то холодно и пусто. Я даже не подозревала, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.
После душа, я молча забралась в свою постель, напрочь отказавшись от обеда. Еда – последнее чего мне сейчас хотелось. Сама себе признаться боялась, но отрицать очевидное было глупо и недальновидно, я хотела, чтобы он вернулся, хотела видеть его улыбку, хотела, чтобы одной лишь фразой доводил меня до пара из ушей.
За собственными размышлениями не заметила, как провалилась в сон, а когда проснулась, застала сидящего на кровати, улыбающегося Матвея.
— Ты почему не поела, нарываешься, мышонок, — как ни в чем не бывало произнес он, чем в очередной раз несказанно меня разозлил. Рука как-то сама потянулась к подушке, а спустя секунду та полетела в этого самодовольного павлина.
— Знаешь, что, катись-ка ты… — договорить мне было не суждено, потому что рот мне закрыли самым наглым способом.
— Ты такая миленькая, когда злишься, — подмигнул он и отсел на безопасное расстояние.
— Да иди ты.
— Пойду, — кивнул, — а ты со мной. Наталья поможет тебе переодеться, — и не дожидаясь моей реакции, вышел из спальни.
Я уже ничего не понимала, просто позволила женщине помочь мне одеться и молча ждала дальнейших действий Матвея. Спорить с ним было бесполезно, все равно, что с стеной общаться, да и не хотелось мне спорить.
— Ну что, готова?
— Знать бы еще к чему.
— Увидишь, — ничего не объяснив, он молча взял меня на руки и понес прочь из спальни.
— Подожди, кресло, — вспомнила, когда мы вышли наружу. Не будет же он в самом деле таскать меня на руках. Боже, стыд-то какой.
— Оно нам сегодня не понадобится, — невозмутимо произнес Матвей, усаживая меня машину. Немного опустив спинку сидения, чтобы снизить нагрузку на позвоночник и убедившись в том, что я надежно пристегнута к этому самому креслу, завел двигатель и повез нас в неизвестном направлении.
— Куда мы едем? — не выдержала я спустя несколько минут молчаливой езды.
—На свидание.
—На какое еще свидание? — если бы я не сидела, точно бы упала.
— На наше, Лара, мы едем на наше свидание, — продолжая смотреть на дорогу, ответил спокойно, а я чуть воздухом от возмущения не подавилась.
— Какое свидание, ты в своем уме? Ты как себе вообще это представляешь, я инвалид, Матвей, хочешь, чтобы тебя засмеяли? — взорвалась на весь салон, заставив мужчину поморщиться. Он вообще в своем уме, какое к черту свидание?
Ответом меня не удостоили, он продолжал молчать вплоть до того момента, пока машина не остановилась и мотор не заглох. Вокруг было темно и лишь вдали виднелись отблески горящих в ночи фонарей.
