студенток первого курса, было совсем не сложно. Если девушек с именем Елена и было несколько, то с именем Оксана только одна. И конечно же, в конце семестра они не пропускали занятий. Уже в половине десятого Дорохов уединился с ними для допроса.
Сегодня девушки выглядели более привлекательно, потому что вместо начёсанных волос носили приличные причёски, да и одеты были соответственно месту и статусу. Говорила в основном Оксана, Лена лишь одобрительно качала головой.
– Артём прикольный такой, да и Марк ничё, симпатичный.
– Почему же вы отказались ехать с ними в гараж?
– Он ваще, как сморозил ту чушь. Придурок, что ли, ку-ку немного, – девушки презрительно скривились.
– Кто именно и что конкретно сказал? – уточнил Егор.
– Ну, дословно, – протянула Оксана, – что его маму изнасиловали после дискотеки и так он появился на свет.
– Кто?
– Да Марк, – раздражённо ответила она.
– Что ещё?
– Это всё. – Девушка вылупила на него глаза, будто этого не достаточно.
– Этим он напугал вас?
– Ну да, а ещё взгляд у него был такой безумный и тон, как у сумасшедшего. На фига нам рисковать?! Звоночек прозвучал, мы услышали и свалили.
– Как к этому отнёсся Артём? Уговаривал остаться? Что после произошло?
– Артём – нормальный парень, и представить страшно, что он теперь мёртв. Ничего не сказал, высадил, и всё. Понял, что сорвалось.
– Не видели, они не ругались после?
– Нет, не видели. Они сразу уехали.
«Что ж, довольно интересная информация», – сверкая лукавым огоньком в глазах, думал Дорохов, возвращаясь в управление.
Ира ещё не окончила свой допрос, как он был уже на месте. В нетерпении ожидая, Егор уселся за стол в кабинете, нервно постукивая карандашом. Опера обсуждали очередное дело о краже со взломом и убийством оказавшегося в доме хозяина.
– Нет, они не случайно его застали, пытали же, знали про заначку, – высказался Фима, средних лет, рассудительный, опытный следователь. – Надо искать наводчика или кого-то из ближнего круга.
– Думаешь, из ближнего? Над ним издевались часа два, не меньше. Свои стали бы так подставлять? Всё же зверство, – вставил своё замечание его товарищ Иннокентий.
– Это смотря какая сумма.
Вошла Ирина, и мысли Егора переключились на их дело.
– Ну, что там? Поговорила? – возбуждённо спросил он девушку.
– Давай в коридор выйдем, что ли. Шумно тут.
Ребята и правда громко обсуждали и спорили, выдвигая разные версии. Стажёры проследовали в коридор, чтобы в тишине обговорить своё дело.
– Допросила, – кивнула она, запрыгнув на подоконник. – Я не увидела в нём ничего криминального. Обычный парень, стеснялся, грустил о друге. Ничего необычного я не заметила. Да и мотива не просматривается. Подрались из-за девушек. И что? Убивать надо? Думаю, Синельников прав, это несчастный случай.
– Ты ещё не знаешь, что я узнал! Мама Раевского – жертва насилия, а отец – насильник. Надо бы о нём собрать информацию, запрос сделать. Жаль, времени нет.
– Так и что это доказывает? – раздражённо спросила Ира.
– Мотив!
– Какой?
– А, ладно, давай сначала я поговорю с ним, а потом обсудим.
– Рапорт надо сегодня написать, Николай Иванович уже спрашивал с утра.
– После допроса и напишем. Я пойду. Он там, в семнадцатой?
– Да.
Девушка не разделяла энтузиазма умчавшегося в комнату для допросов партнёра. Егор же был абсолютно уверен в своей правоте, и ему-то Марк Раевский не казался таким безобидным, как Ирине. Она, скорее всего, попалась на его умение манипулировать людьми.
Дорохов допрашивал подозреваемого долго и тщательно, пытаясь заставить его проколоться. Задавал провокационные вопросы, глядя в искренние голубые глаза, но у Марка на всё был логичный ответ. Наконец, окончив дело, Егор отпустил его, и они с Ириной, несогласные друг с другом, составили рапорт по фактам, без лишних эмоций.
– Ну, вот и хорошо, – одобрительно кивал головой наставник, листая дело о выяснении причин смерти Ильина Артёма Станиславовича 1966 года рождения. – Дело закрыто! – Он довольно хлопнул папкой и обратил свой взор на студентов.
– Николай Иванович, – Дорохов заторопился пояснить, – вы, наверное, пропустили там некоторые моменты. Позвольте уточнить, что я, например, считаю смерть насильственной.
– То есть? – гневно сверкнул на него глазами майор.
– Смотрите, Раевский сливал портвейн за диван.
– Да, и он пояснил, почему это делал! – почти орал на Егора Синельников. – Вот же написано, что не желал злить друга ещё больше, отказываясь пить с ним, сам же алкоголь переносит плохо.
– Девушек напугал, упомянув про насилие над матерью.
– Ну опять же, читаем, что Раевский серьёзно относится к женскому полу, выступает против легкомысленных отношений без обязательств и одной из причин такого рвения за нравственность является тяжёлое прошлое его матери. Чего тебе надо, Дорохов?! Порядочный парень, не пьёт, уважает девушек. – Наставник всё больше заводился с каждым словом. – Отпечатки пальцев на ключе зажигания, на дверце водителя чьи?! Ильина! Довольно, свободны! – Он нетерпеливо махнул рукой.
– Николай Иванович, я чую, что он это сделал! – попытался Егор.
– Ещё раз ко мне со своей чуйкой подойдёшь, я тебе такую характеристику о прохождении практики напишу, что другой институт искать придётся. Пошли вон!
Практиканты покинули кабинет наставника в разных чувствах: Дорохов кипел от гнева и беспомощности, прижатый к стенке реальной угрозой, а Криштапова краснела от стыда за друга, считая, что он заигрался на пустом месте, что выглядело совсем некрасиво и по-детски.
Рабочий день закончился, и молодые люди молча вышли из управления и не сговариваясь направились в парк, что находился в десяти минутах ходьбы, они любили проводить там время, сидя в уединении под полюбившейся Ирине раскидистой ивой.
– Мороженое будешь? – обречённо вздохнув, спросил Егор.
– Да, давай пломбир.
– Два пломбира, – он обратился к женщине за прилавком. – Спасибо.
Они сели на скамью у воды и молча смаковали лакомство.
– Мне и самому за себя стыдно, только не потому же, что и тебе.
– С чего ты решил, что мне за тебя стыдно? – Ира обратила на него удивлённый взгляд.
– Вижу. – Егор смотрел на реку и не повернулся к девушке. – Тебе кажется, что я веду себя как мальчишка, играющий в сыщика, а мне стыдно, что не смог доказать свою версию. Понимаешь, – он обратил на неё горящий взгляд, – я уверен, что Раевский убил Артёма. Знаю наверняка, но не могу доказать и даже объяснить толком почему.
– А вдруг ты ошибаешься? Мне кажется, ты просто немного излишне упрям, – она положила руку на его колено, чтобы смягчить жёсткость слов.
– А что плохого в упрямстве, если оно верное?
– Да не мог он! Зелёный совсем, мальчишка! – не выдержала и вскипела девушка. – Ты думаешь, так просто убить человека?!
– Пойми, Ира, он контролировал себя во всё время допроса. Он не
