слышал.
Я потёр глаза и посмотрел на Гарика. Тот так и сопел на противоположном сидении, укрывшись с головой и оставив только небольшой зазор для носа. Буханка шла настолько плавно, что страшная зимняя куртка не сдвинулась ни на сантиметр с того момента, как Игорь под неё забрался.
— И что, за два часа это поле так и не кончилось? — недоверчиво спросил я, поднимаясь на ноги и разминая спину.
Часть 8
Вовка отрицательно помотал головой. Судя по остекленелым глазам, ему тоже хотелось спать.
— Может остановишься?
— Нет. Мне интересно хоть до какой-то точки добраться.
— В смысле?
— Тут нет ничего, Тохан. Это какой-то странный мир. Только дорога и снег. Два часа подряд...
Я недоверчиво посмотрел сквозь ветровое стекло, но за ним и правда ничего не изменилось. Всё тот же белёсый свет и непроглядная пелена. Ни разметки, ни встречных машин. Ничего. Вовка проследил мой взгляд и изобразил на лице какую-то непонятную эмоцию. То ли растерянности, то ли радостного утверждения.
— Ты это, на дорогу смотри, — хмыкнул я, пересев на пассажирские места за Вовкиной спинкой.
— А чего на неё смотреть? Она прямая, как линейка. Хоть руль подпирай и спи.
— Ты же так не делал? — осторожно поинтересовался я.
— Нет конечно, — улыбнулся Володя. — Совсем за дурака держишь?
— Я просто спросил... Как думаешь, сколько градусов за бортом?
— Минус ноль! — тут же выпалил он.
— Блин, Бабах, не может быть «минус ноль». Ноль, он на то и ноль. А дальше уже идёт минус, или плюс. К тому же, при ноле снег тает, а тут лежит...
— Значит минус пятнадцать.
Я выразительно на него посмотрел.
— Ты же просто цифры сейчас от балды говоришь?
— Ага.
— Странно... — протянул я.
— Что именно из всего происходящего кажется тебе странным?
— Два часа говоришь едем?
Володька кивнул.
— Как думаешь, сколько снег идёт?
— До того, как мы приехали? Или вообще в этом месте? Мире?
— И то, и то.
— Понятия не имею. А что?
— Ну смотри, освещение не изменилось. Снега больше не стало. Смотри валит как. Метров триста, наверное, видимость. Как это работает?
— А я знаю, что ли? У нас помнишь как-то похожий снегопад начался... К вечеру уже по колено было...
— Помню. Транспорт встал. Большие дороги ещё чистили, а во дворах вообще не проехать...
Я невольно замолчал. Снова вспомнился родной город. Или в данной ситуации точнее было сказать «родной мир»? Вовка тоже еле слышно вздохнул. И только желудок разорвал повисшую тишину голодным урчанием.
— Слушай, пожрать бы чего-нибудь... — протянул я.
— Там морковка есть.
— Морковка — это хорошо, но хочется чего-нибудь посерьёзнее.
— Хочется — перехочется. Экономим, сам же сказал.
— Может покушаем как следует и потом экономить начнём? — в шутку предложил я, хотя на самом деле был полностью согласен с Вовкиной позицией.
Бабах улыбнулся.
«Действительно, — подумал я. — А что, если в этом мире и правда ничего больше нет кроме снега и дороги? Так что надо терпеть до последнего. Чёрт его знает, где мы сможем раздобыть еды. И сможем ли вообще.»
— Тохан, Тоха, смотри! — взволнованно воскликнул Вовка и нервно заёрзал на сидении. — Мне кажется или там есть кто-то?
Я подался вперёд и устремил взор в белёсую пелену. Действительно, прямо по курсу возникло какое-то тёмное пятно. По мере приближения оно всё больше и больше обретало очертания человеческой фигуры и какого-то стоящего рядом предмета, в котором легко угадывался небольшой столик. Или лоток.
— Да, Бабах, это человек! — радостно воскликнул я и тоже нетерпеливо заёрзал.
Не знаю почему, но я был очень рад наконец-то увидеть в этом мире хоть что-то кроме перепаханной земли и падающего снега.
— Интересно, что ему надо? — Бабах начал сбавлять скорость. — А что, если это грабитель? Засада? Ловушка?!
Вишняков выпучил глаза и поправил Бабаху, которая всё это время стояла у него под рукой, упёртая стволами в пол, а прикладом в моторный отдел. Увидев такое, я хотел было пожурить друга за то, что не следует допускать попадания в ствол возможного мусора, но разглядел предусмотрительно подложенный под них чёрный пакетик.
— С чего ты взял, что ловушка?
— А с чего ты взял, что нет? — логично парировал Вован.
— Вы чего разорались? — раздался за спиной сонный голос Игоря.
— Мезенцев подъём! — бросил Володя. — Тут человек прямо по курсу!
— Да и хрен с ним, — буркнул Гарик.
— Ты не понимаешь! Это первый человек за несколько часов!
— А может и вообще единственный на весь мир, — философично заключил я.
За спиной послышалось недовольное бурчание и шуршание куртки. Мы с Вовкой продолжили неотрывно наблюдать за очертаниями стремительно приближающейся фигуры. Не знаю почему, но я ощутил какое-то неподдельное волнение. Может, это Вовкин беспокойный настрой был так заразителен, а может действительно чувствовал, что с этим миром что-то не так. В любом случае Боливар плавно сбавил скорость и остановился в нескольких метрах от загадочного незнакомца.
Всё это выглядело очень странно. Это был высокий мужчина средних лет, облачённый в длинное чёрное пальто с большими пластиковыми пуговицами и вязанную шапку, которую у нас в Челябинске называли «пидорками». На лице красовалась жёсткая щетина. Из-под широких штанин тёмных брюк проглядывали мощные ботинки, на манер армейских только на более толстой подошве.
Прямо перед ним действительно был небольшой столик, на котором что-то лежало, накрытое тканью очень напоминающей шерстяной платок. Был у моей бабушки такой, украшенный по краям узором из вьющихся цветков шиповника. Где-то вдалеке, прямо посреди перепаханного поля, можно было разглядеть прямоугольные очертания какого-то строения, напоминающего небольшую избушку.
Вовка заглушил мотор и воцарилась тишина. Большие хлопья снега больше не неслись навстречу и продолжали своё медленное падение. Странный человек больше походил на какое-то каменное изваяние, потому что стоял абсолютно неподвижно. И только небольшие облачка пара, выходящие из ноздрей, свидетельствовали о том, что это не так.
— Похоже ему до нас дела нет, — протянул Вовка.
— Ага, — раздался над самым ухом голос Мезенцева. — Пойдёмте, спросим у него чего-нибудь.
После этих слов раздалось металлическое клацанье. Я посмотрел на Игоря и увидел, как он заряжает магазин в пистолет.
— Ты чего...
