вызвала только жаркие споры и ругань во всей прессе. В конце-концов, автор, выступивший с осуждением «рутинной жизни мещанства», был жестоко осужден американским «общественным мнением», а его книга была конфискована. Тем не менее, оставшиеся экземпляры читаются так же, как и осужденные книги Синклера, втайне, из-под полы.
И эта тяга к новому об Меняется тем, что в Америке – сдвиг; сдвиг этот идет со стороны самих американцев и направлен к исканию новых социальных форм и новому искусству. Никакие статьи об «опасности» не помогают.
«Опасность искусства» в Америке признана желательной.
* * *
Когда выдвигается вопрос об экспорте советского хлеба или какого-либо сырья, Внешторг рассматривает «за» и «против».
Если на иностранном рынке спрос имеется именно на русское производство и условия спроса выгодны, то разве Внешторг откажется от такой операции?
Американский рынок искусства нуждается в русском производстве. Где Внешторг по вопросам искусства? Необходимо чтобы «Особый комитет по организации гастролей за-границу, при Наркомпросе», или новый орган занялся изучением вопросов художественного экспорта заграницу и прежде всего – в Америку и т. д.
Чрезвычайно своеобразный американский рабочий еще не вполне проснулся, и одним из методов его индивидуальной подготовки должен быть советский театральный экспорт; американский середняк и интеллигент – зрители очень восприимчивые, и советский театральный экспорт будет лучшим средством завоевания интереса к СССР.
Но нужна подлинно советская продукция. Экспорт революционного искусства на театре.
Необходимо прислушаться и подготовить, раз этого требует рынок, театральное производство, в частности – организаторов-режиссеров.
И тогда во главе с любительскими театрами можно будет повести борьбу с коммерческим театром Америки, борьбу во имя крупнейших задач, которые выдвигает эпоха перед театром.
XIX. Вертушка, делающая золото
Так американцы называют кино. Для того, чтобы получить полное представление об этой индустрии, занимающей в Америке не маловажное место среди остальной промышленности, нужно подробное и детальное исследование.
Мы же довольствуемся несколькими очерками, которые дадут общее представление об американском кино, его технике и его боевиках.
У американца ум практический. Американец не любит думать. За американца думают… газеты. А газетами руководит «пуп» американского мира – капитал.
Несколько «золотых голов» практическим умом вычисляют, что должен думать американец, чтобы разбогатеть, и последний думает руками наборщика газеты с миллионным тиражем.
Не заставляйте американца думать!
Капитал, вложенный в кино, учел эту особенность американца, и появились американские детективы, отразившие к тому же кусочек американского быта. Американский монтаж позволил американцу не напрягать своего внимания. Огромная быстрота и смена кадров, незамысловатый сюжет, динамика развития действия – вот те основные требования к фильме, которые предъявлялись до сих пор.
Припоминается цитата из книги Л. Кулешова:
«Американцы, благодаря условиям жизни в своей стране и особенным коммерческим приемам, стараются показать как можно больше сюжета в незначительном метраже картины и „наименьшей затратой пленки пытаются добиться наибольшего количества и наибольшего впечатления“».
Сугубая ошибка.
Первое: основная причина американского монтажа – отсутствие актера. «Звезды»-Пикфорд, Фербенкс и др. – появились после американского монтажа и постепенно его уничтожают.
Второе: американская игрушка – кино – должен был дать максимум дохода, привлечь максимум публики.
Недаром и сейчас касса выдвинута на улицу и построена с наибольшим комфортом для зрителя, чтобы ему не нужно было стоять долго в очереди: автоматическая кнопка… выбрасывает билеты, нажим пары других кнопок – получаете сдачу. Касса устроена так, что в субботу и воскресенье, когда народ свободен и «валит» в кино, у окошка кассы висит разметка цен, повышенных на 100 % против будней.
Отчасти американский монтаж объясняется и устройством зрительного зала. Сплошь и рядом он построен в форме подковы, и сидящие по бокам получают представление лишь о смене кадров, о «движении сюжета», а игра актера, наблюдаемая сбоку, его движения, корпус, удлиненный в два раза и тонкий как трость, о самом актере судить мешают, хотя и принимаются безропотно.
И только сейчас, когда появился спрос на актера, и кинохозяин убедился, что публика неохотно идет на боковые места, возникла мысль об изменении формы экрана, чтобы зритель со всех сторон мог видеть одинаково хорошо игру. В этой области уже сделаны интересные изыскания.
Если бы американский кино в дни своего раннего развития мог дать игру актера, он не стремился бы к такой быстрой смене кадров, а в их смене он не гнался бы за тем, чтобы показать как можно больше сюжета.
Сейчас это очевидно, так как позднейший кино показал, что американец вовсе не гонится за величиной и быстротой сюжета и меньше всего он обращает внимания на затрату пленки во время съемки – ее ему не жаль: было бы снято хорошо. Самый сюжет теперь должен быть интересен, так как и здесь произошел разительный сдвиг. Сдвиг под влиянием Европы.
С войной вкусив запах моря, а за морем – европейскую культуру, узнав, «что есть еще страны», кроме Америки, с большей культурой, – американский кино перенес внимание с техники и обработки на игру, ее методы и на все приемы европейского кино.
Сейчас самыми популярными картинами считаются с «европейским отпечатком».
Дать «игру» без актера невозможно, и их начали искать. Вскоре – с американской интенсивностью их создали. Плохие ли, хорошие (не здесь их хвалить и судить), но появились «звезды» – Пикфорд, Толмадж, Гриффитц, Фербенкс, Валентино и другие. А в последних новинках, демонстрируемых в Америке – «Шесть дней», «Когда зима проходит», «Белые сестры» и т. д., – видно, как на смену детективу приходит… «психологизм».
Психологизм, сдобренный приключенческим сюжетом постольку, поскольку это нужно для облегчения игры актера, но – психологизм европейский.
В стороне стоит Чарли Чаплин.
Составив себе капитал не в одну тысячу долларов, он сейчас ищет новые формы для своей игры.
Итак, американский кино переживает новую фазу своего развития под влиянием Европы, но во что он выльется – предугадать трудно, не находясь в Холливуде, кино-городке в Калифорнии, где помещаются почти все кино-студии, происходят почти все съемки, живут почти все актеры.
Многое зависит от того, как посмотрит на это капитал, как далеко он разрешит уйти от тихих мещанских тем, которые превалируют в фабуле, и от благополучного финала фильмы, всегда кончающейся свадьбой, ребенком или примирением. Этот штамп пока обязателен для каждой постановки – его любит и требует публика, а капитал услужлив.
Если оборвать драму в трагическом месте – зритель недоволен. Для американца подобная картина, не способствующая пищеварению, кажется длинной, как бы хорошо ни играли актеры по отлично сделанному сценарию.
И, не отдавая себе отчета в настоящей причине недовольства, он с облегчением смотрит гротесковый рисунок
