Как при внезапно наступившем затишье среди бури, у Майлза зазвенело в ушах, когда он посмотрел в стекло на отражение умолкнувшей Фэй. Голос Фэй Сетон был таким же бесстрастным, когда она добавила:
— Вы ведь слышали обо мне, не так ли?
Майлз поставил лампу на подоконник, потому что рука его вдруг дрогнула, а сердце дало перебой. Он обернулся и взглянул на нее в упор:
— Кто вам сказал?..
— Ваша сестра намекнула. Еще она сказала, что вы очень любознательны и впечатлительны.
«Ох уж эта Марион!»
— С вашей стороны было очень великодушно, мистер Хеммонд, предложить мне эту работу, ничего не разузнав обо мне. Я в очень тяжелом положении. Меня чуть не отправили на тот свет по обвинению в убийстве отца Гарри. Не хотите ли выслушать мою версию этой истории?
Наступившее молчание затянулось.
Свежий воздух врывался из распахнутых окон в затхлую атмосферу набитой старыми книгами комнаты. Краем глаза Майлз увидел паутину, качавшуюся на ветру. Он расправил грудь.
— Это меня не касается, и я не хочу вас волновать.
— Я не волнуюсь, честное слово — нет.
— И не чувствуете, что вас?..
— Нет. Теперь — нет. — Она говорила несколько сдавленным голосом; голубые глаза, почти прозрачные в свете лампы, смотрели в сторону; она прижала руку к груди, очень белую руку на фоне серого платья. — Простое самопожертвование, — сказала она.
— Как вы выразились?
— Чего только не сделаешь, — совсем тихо проговорила Фэй Сетон, — когда жизнь требует принести себя в жертву. — Она помолчала, уставившись широко открытыми, неподвижными глазами на фитилек лампы. — Извините, мистер Хеммонд, это не имеет значения, но мне хотелось бы знать, кто рассказал вам обо всем этом.
— Профессор Риго.
— О, Жорж Риго, — качнула она головой. — Я слышала, что он бежал из Франции во время немецкой оккупации и стал преподавать в каком-то английском университете. Я вас спросила только потому, что ваша сестра не могла сказать точно. Она почему-то считает, что источником информации был для вас граф Калиостро.
Оба рассмеялись. Майлз был рад случаю отвлечься и снять напряжение, сковавшее его. Однако громкий смех в этом книжном склепе отозвался в его душе суеверным страхом.
— Я… я не убивала мистера Брука, — сказала Фэй. — Поверьте.
— Я верю.
— Спасибо, мистер Хеммонд. Я…
«Господи, — думал Майлз, — хоть бы не замолчала! Да говори же, говори!»
— Я поехала во Францию, — начала она тихо, — работать в качестве личной секретарши мистера Брука. В этом деле, — ее взгляд устремился вдаль, — у меня, признаться, не было большого опыта.
Она снова умолкла, но Майлз ободряюще кивнул.
— Там меня встретили очень хорошо. Бруки — очень славное семейство, по меньшей мере мне так казалось. Я… ну, в общем, вы, наверное, слышали, что я влюбилась в Гарри Брука. Я действительно влюбилась, мистер Хеммонд, с самого начала.
У Майлза против воли вырвался вопрос:
— Но разве вы не ответили отказом Гарри на его первое предложение?
— Я? Отказом?.. Кто вам это сказал?
— Профессор Риго.
— А, понимаю! — Как странно, загадочно сверкнули ее глаза. Или это ему показалось? — Во всяком случае, мы обручились, мистер Хеммонд. Я думала, что буду очень счастлива, потому что всегда любила домашний очаг. Мы уже строили планы на будущее, когда вдруг обо мне пошли всякие слухи.
Майлз застыл на месте.
— Какие слухи?
— О… о моем дурном поведении. — Слабая краска появилась на бледных щеках, подступила к опущенным ресницам. — И еще кое о чем, но это такая нелепица, что не стоит и говорить. Правда, до меня эти сплетни не долетали, но мистеру Бруку приходилось день за днем их выслушивать, хотя он никогда ничего мне не говорил. Кроме того, он получал анонимные письма.
— Анонимные письма?! — воскликнул Майлз.
— Да.
— Профессор Риго ничего об этом не говорил.
— Возможно. Правда… Это лишь мои предположения. Обстановка стала очень напряженной — и в доме, и в кабинете у мистера Брука, когда он мне диктовал, и за обедом, и по вечерам. Даже миссис Брук заподозрила неладное. И вот подошел этот ужасный день, двенадцатое августа, когда не стало мистера Брука.
Не сводя с нее глаз, Майлз сделал шаг назад, к окну, и уселся на подоконник. Фитили в лампах горели ровно и спокойно, тени не прыгали по стеллажам. Майлзу чудилось, что он не в библиотеке, а там, в Шартрезе, на берегах Оры, вблизи усадьбы Борегар и каменной башни над рекой. Пережитое снова пронеслось в его воображении.
— День был жаркий-прежаркий! — протянула Фэй и в задумчивости повела плечами. — Парило, как перед грозой. После завтрака мистер Брук попросил меня, никому ни слова не говоря, прийти на встречу с ним в башню Генриха Четвертого к четырем часам. Мне, конечно, и в голову не приходило, что он сначала пойдет в кредитный банк за этими злополучными двумя тысячами фунтов.
Я вышла из дома ровно в три, еще до того, как мистер Брук вернулся из банка с деньгами в портфеле. И вот еще что… О, сколько раз я все это объясняла в полиции!.. Я думала, что успею еще поплавать, и взяла с собой купальный костюм, но вместо этого решила побродить по берегу.
Фэй помолчала.
— Когда я выходила из дома, мистер Хеммонд, — она как-то отрешенно усмехнулась, — там было все тихо и мирно, как всегда. Джорджия Брук, мать Гарри, хлопотала на кухне с кухаркой; Гарри сидел у себя в комнате, писал письмо. Гарри — бедный мальчик! — каждую неделю писал в Англию своему старому другу по имени Джим Морелл.
Майлз выпрямился.
— Одну минуту, мисс Сетон!
— Да? — И она быстро подняла на него свои голубые глаза, будто что-то ее поразило или напугало.
— У этого Джима Морелла, — спросил Майлз, — нет ли молодой родственницы по имени Барбара Морелл?
— Барбара Морелл… Барбара Морелл… — повторила она, и вспыхнувший было в ее глазах интерес мгновенно погас. — Нет, я, кажется, ничего не слышала о девушке по имени Барбара.
— Потому что… Да нет! Не важно.
Фэй Сетон разглаживала складки на юбке, думая о том, как лучше выразить то, что было у нее на душе. Ей предстояло нелегкое дело.
— Я ничего не знаю об этом убийстве! — тихо, но настойчиво произнесла она. — Сто раз я говорила об этом в полиции! Ровно в три часа я пошла прогуляться вдоль берега, к северу от этой башни. Вы, конечно, знаете, что случилось потом. Мистер Брук вернулся из банка и стал искать Гарри. А Гарри в это время находился не у себя, а в гараже, и мистер Брук отправился из дому к башне, где должен был встретиться со мной, хотя до назначенного часа оставалось еще очень много времени. Вскоре Гарри, узнав, куда пошел отец, взял плащ и отправился вслед за мистером Бруком. Миссис Брук позвонила Жоржу Риго, который прибыл на своем автомобиле. В половине четвертого… у меня были часы на руке… мне показалось, что пора возвращаться. Я вошла в башню. Сверху доносились голоса. Поднимаясь по лестнице, я узнала голоса Гарри и его отца.
